Наше кино
Продюсер, актер, режиссер, пиар-директор, прокатчик, кинокритик и директор кинофестиваля – шесть сибиряков, занятых в киноиндустрии, говорят о кино, делятся впечатлениями от фильмов прошлого и настоящего и размышляют о перспективах отечественного кинематографа в контексте Года российского кино.
Анастасия Сысоева продюсер документального кино телеканала «360° Подмосковье»
Продюсер – это универсальный солдат, он занимается абсолютно всем: от разработки темы, подбора героев, артистов, костюмов и реквизита для реконструкций до поиска и общения с будущими участниками фильма. В данный момент я продюсирую цикл документальных фильмов «Победа. Песня. Любовь», посвященных Великой Отечественной войне. Мы рассказываем историю популярных военных песен и, конечно же, говорим о судьбах ветеранов, которые сопряжены с этими песнями. Хотя в детстве не любила военные фильмы – большинство серьезных лент прошло мимо меня, потому что постоянно была занята учебой и работой и смотреть телевизор было некогда. Теперь, после долгой репортерской работы и общения со звездами российского кино и ветеранами, начинаю понимать, что такое война. Разговаривая с каждым ее участником, я проникаюсь тем ужасом, который им удалось пережить, и мне хочется, чтобы об историях этих выносливых людей знала молодежь. Недавно делала два выпуска документальных фильмов – о песнях «Смуглянка» и «Перелетные птицы» из фильмов «В бой идут одни старики» и «Небесный тихоход». Эти фильмы я видела и раньше, но теперь совершенно по-другому восприняла игру актеров и поняла энергию, которой был пропитан творческий процесс. Прониклась одержимостью Леонида Быкова: он одновременно был и сценаристом, и актером, и режиссером в одном лице и, преодолев препоны и недовольство дирекции киностудии, сделал гениальную картину.
Вопреки мнению большинства, мне понравились последние российские фильмы – «Солнечный удар» и «Левиафан». Никита Михалков, как мне кажется, просто хотел показать, как мы, русские, очень быстро можем утратить наши ценности и корни. «Левиафан» проник в душу своей жизненностью. Противостояние с властными структурами в глубинке может коснуться абсолютно каждого. Да и не в глубинке тоже: ситуация с «Трансаэро» очень показательна: взяли и отобрали бизнес в один момент. И в какой стране это происходит, тоже значения не имеет, ведь везде простого человека могут уничтожить и сгноить по щелчку. Что касается российского документального кино, то оно в большей степени ориентировано на телевизионный эфир. Документальные фильмы в некоторой степени «попсовые», упрощенные для понимания массовой аудитории. Просматривая западные образцы, вижу, что там больше снимают некоммерческого документального кино – оно, что ли, более авторское, для конкретной группы зрителей. И при этом может запросто идти в кинотеатрах, в то время как наши прокатчики не стремятся закупать отечественное документальное кино для большого экрана.
Ежегодно из ВГИКа и не только выходят десятки молодых режиссеров, но потом они куда-то разбегаются. Если и делают хорошие фильмы, то ориентированные сугубо на нашего зрителя, как, например, «Горько». Возможно, стоит снимать биографические ленты, байопики, о знаменитых личностях, которые интересны были бы всему миру. Знаю, что европейцам и американцам интересно знакомиться с русской культурой через раскрытие личностей наших лидеров. Раньше они любили фильмы про Ленина и Сталина, сейчас, наверное, для них хитом стало бы кино о Владимире Путине. Но кто из современников осмелиться собрать воедино кадры о жизни президента, которые никто никогда не показывал, наподобие «Эми»? У меня нет ответа на этот вопрос.
Алексей Кожемякин кинокритик, член Союза кинематографистов
Кино – новый вид искусства, которому всего 120 лет и который, по большому счету, еще слабо осмыслен. Театр и литература копили способы осмысления и описания тысячелетиями, а тут только недавно перешагнули порог в сто лет. Поэтому кино до сих пор в статусе развлечения, а не в статусе искусства. При этом оно работает с образами, которые находятся в движении, и каждый раз на них можно взглянуть по-новому. Поэтому кино требует не только, чтобы его снимали и смотрели. Должен быть еще некий медиатор, который помогает зрителю в восприятии фильмов и может производить экспертную оценку.
Я увлекся кино, когда отечественные фильмы находились на пике популярности – это были 1989–1991 годы. Любое кино в то время смотрелось с очередями в кассах: от «Маленькой Веры» и до фильмов Алексея Германа – старшего. Причина отчасти в перестройке: нас, как и кино, немного выпустили из-за железного занавеса. Хотя прежде ни фильмы Тарковского, ни фильмы Параджанова кассу не собирали: они были рассчитаны на своего, нишевого зрителя. В целом же в нашем кино еще с 30-х годов действовала установка «догнать и перегнать Голливуд». В 60-х эта тенденция ушла, но к 80-м вернулась с новой силой. Мы даже начали снимать свои вестерны – «истерны». С конца 90-х, стали создавать и свой ответ на голливудские блокбастеры. Первым таким фильмом был «Сибирский цирюльник». Это не сильно получалось, было вторично, но мы все равно до сих пор слепо следуем этой тенденции. Справедливости ради стоит сказать, что соревнование с Голливудом проиграли все. Единственный, кто из всего мира оказался способным конкурировать с американскими блокбастерами, – это Люк Бессон.
Сейчас при производстве фильмов с большим бюджетом ни в России, ни других странах ничего, кроме кассы, никого не волнует. Режиссура в современном игровом кино – не самая важная составляющая. В проекте участвуют сотни и даже тысячи людей, которые, в общем-то, давно уже нивелировали дирижирующую функцию режиссера. «Массовое кино обязано должно быть кассовым, прибыльным» – такой девиз. Поэтому ничего, кроме мешанины собственных амбиций и голливудских клише, мы в нашем кино и не получаем. Это, как правило, разовое зрелище, которое создается усилиями прокатчиков и телевизионных продюсеров – рулят они. Там преобладает реклама, а не творческий процесс. Зацепившие лично меня ленты можно пересчитать по пальцам: «Ночной дозор», «Мы из будущего-2», «Горько», «Бабло». Это, кстати, радует, что комедии стали получаться приличными, они «топят» мрачность бытия. Новая волна, сформировавшаяся, за нулевые годы в российском кино, может смело называться социально ориентированным и цельным явлением. Например, это фильмы Василия Сигарева и Бакура Бакурадзе. Их кино отражает ту гнетущую пустоту, которую ощущают режиссеры. Но и эта волна постепенно исчерпывает себя, потому что те небольшие деньги, которые давало государство, все же заканчиваются.
Евгений Сытый актер кино и театра МХТ имени Чехова
О кино я раньше не думал, мне хотелось заниматься театром, что и делал с 1991 года вместе с Евгением Гришковцом. Особых актерских способностей за собой не чувствовал, просто меня позвали в студенческую команду КВН, а потом увидел театр Гришковца и попросился в его труппу. Вот он меня взял – посмотреть, что я за актер. Не особо люблю смотреть собственные фильмы, потому что ловлю себя на мысли, что в этом эпизоде недоиграл и мог лучше сыграть. Но кино, в отличие от театра, не переиграешь по-новому. Работу над ошибками не сделаешь: то, что снято и смонтировано, никуда уже денешь.
Знаковыми фильмами для себя считаю картины Петра Тодоровского, Андрея Кончаловского и Никиты Михалкова. Они как вставляли двадцать лет, так вставляют до сих пор. Эти фильмы шли в ногу со временем.Смотришь и веришь.
С фильмами, как правило, связаны некие эмоции. Допустим, когда в детстве смотрел «Чапаева» с Бабочкиным, то мне хотелось плакать. Вообще, мне нравилось смотреть все, что показывали в советских кинотеатрах: и индийское кино, которое смотрели по шесть-семь раз, и «Неуловимых», на которых мы ходили двенадцать раз! После того как отслужил в армии, пересмотрел некоторые фильмы из детства и они потрясли – своей постановкой, игрой актеров. Например, «Семнадцать мгновений весны» полностью посмотрел в двадцать пять лет.
Мне нравятся все фильмы режиссера Бориса Хлебникова – получается с ним работать. Может быть, не совсем приятные воспоминания о «Коктебеле», но это была моя первая работа в кино: маленький эпизод, который сняли за смену, я даже толком ничего не понял и не ощутил. Помню, что мандражировал, плохо выговаривал слова. А во всех остальных фильмах выкладывался по полной программе. А как потом смотреть в глаза режиссеру, зрителям и самому себе?! Еще мне понравилось, как сделан «Орлеан» Андрея Прошкина. Вообще за два последних года мало что смотрел. Если и иду куда-то, то либо на свои премьеры, либо на те фильмы, где заняты мои друзья. Правда, я потом высказываю свое мнение, что мне понравилось, а что – нет. И как бы я сделал тот или иной эпизод фильма.
Денег не хватает, чтобы снимать то кино, которое нам нужно. Иногда бывает, что фильм проходной, а средств в него много вложили. Или, наоборот, фильм тебе нравится, но ты видишь, что там не хватило одной съемочной недели или малой суммы денег, чтобы получилось совсем хорошее кино. Потому что, когда есть недостаток финансирования, то во всем начинается сокращение и урезание. Допустим, кино надо снимать два месяца, а это пытаются сделать за две недели.
Актерам кино играть становится все сложнее, потому что требуется все делать быстро, а, на мой взгляд, это недостаточно хорошо влияет на воплощение образов, потому что за минуту нельзя раскрыть свою душу и показать то, что требуется.
Юлия Волкова директор международного фестиваля короткометражного кино «Видение» , режиссер
Любой отсмотренный фильм может чему-то научить. Только хорошее кино научит, как это делать, а плохое – чего не следует делать. Естественно, есть фильмы, которые мне нравятся, но я не буду снимать как Тарантино, например. А вот как Сэм Мендес снимала с удовольствием. Талантливый режиссер умеет замечать интересное в людях и в окружающем мире и хочет рассказывать и показывать эти истории.
Современным российским режиссерам приходится творить через огромную боль и сопротивление. Ведь бюджеты на фильмы собираются по копеечке, и приходится идти на уступки продюсерам, чтобы картина все-таки вышла. Режиссер вынужден решать все эти вопросы, и от его раздвоения страдает кино – сценарий отходит на второй план и потому неинтересен зрителю. Мои фавориты – это «Остров» Павла Лунгина и «Андрей Рублев» Андрея Тарковского. Считаю, что «Остров» – превосходный фильм в эстетическом плане. Я знаю, насколько его любят зрители. После фильма бабушки даже приходили на концерты к Петру Мамонову, чтобы он их излечил. «Андрей Рублев» поразил тем, что Андрею Тарковскому на момент съемок было тридцать лет. Это была масштабная работа, и в сценарии заложен мощный нравственный посыл. Сейчас в отечественном кинематографе эпоха женского кино. Оксана Бычкова, Анна Меликян, Нигина Сайфуллаева, Элла Манжеева – прекрасные режиссеры. Но если говорить о творческой зависти, больше завидовала мужчинам, потому что мне кажется, что у мужчин получаются фильмы интереснее. Мне больше нравится смотреть мужское кино и хочется снимать как мужчина, но я не могу снимать как мужчина. Поэтому постараюсь все свои женские качества обратить в положительные стороны для своих будущих фильмов.
Очень люблю Звягинцева, мой самый любимый фильм у него – это «Возвращение». Но с «Левиафаном» сложились особые отношения. Первый раз, когда посмотрела, он не понравился, потому что была накручена всеми высказываниями о политическом контексте фильма, о том, что «Россию-матушку опускают». Потом, спустя три месяца, показала «Левиафан» своим студентам и буквально была ошарашена – меня этот фильм пронял. Даже всплакнула в некоторых местах. А третий раз посмотрела на учебе в Чехии, и это было третье восприятие, потому что в группе было только двое русских. Это было очень интересно: ребята-иностранцы смеялись там, где нам было грустно. Мне кажется, что русские фильмы стоит смотреть в иностранной аудитории и считывать, как они понимаются. Например, «новый российский стиль» Мизгирева, Сигарева, отчасти Быкова и Звягинцева, что «все плохо, серо, безнадежно, меланхолично и печально», многими иностранцами воспринимается в штыки, а другими, наоборот, приветствуется. Но наш кинематограф многолик и, безусловно, оказывает влияние на зрителя не только внутри страны, но и за ее пределами.
Елена Рыленкова руководитель пиар-проектов брендинговой компании REALPRO
Кино – замечательное искусство, но именно качественное кино, добротно сделанное и продуманное, может разбудить душу. Я родилась в «киношной» семье: папа – режиссер-документалист, а мама в молодости писала сценарии для его фильмов и озвучивала их. В спецшколе, которую закончила по классу «Журналистика», нам блестяще преподавала «Искусство кино» совершенно потрясающий критик Любовь Самошкина. Моя задача – это продвигать уже готовый кинопродукт. Какие-то проекты приходится вести на этапе их создания, но в моем случае это большая редкость. Я занимаюсь предфестивальной подготовкой российских картин, которые, как правило, потом представляют нашу страну на мировых кинофорумах. Кроме того, сотрудничаю с фондами кино, чья работа напрямую связана с кинофестивалями. Мой первый пиар-проект в Москве был связан именно с кино. Коммуникационная группа Consulta Int, в которую меня пригласили, как раз вела большой проект для Венецианского кинофестиваля. Также наша команда занималась мировой премьерой картины «Трудно быть Богом» Алексея Германа. Сейчас мы год от года реставрируем российские фильмы, снятые 30–40 лет назад для секции «Классика» на Венецианском кинофестивале, – это отличное кино!
Из современного – люблю картины режиссера Андрея Звягинцева. На мой скромный взгляд, Звягинцев просто не может снимать плохое кино. Мне повезло общаться с этим незаурядным человеком, глубоким и очень интеллигентным. Но в принципе, если перечислять фамилии всех российских режиссеров, чье творчество мне близко, это займет несколько отдельных страниц. Среди первых фамилий в моем списке, конечно, окажутся Андрей Тарковский, непревзойденный Георгий Данелия и Никита Михалков. Сейчас российский кинематограф иной, чем, скажем, тридцать лет назад и даже десять. Но это и понятно: разные эпохи и поколения. Не радует то, что в погоне за кассой, современные режиссеры снимают откровенный лубок. Но, с другой стороны, меня радует, что снимается и немассовое кино. И есть действительно замечательные режиссеры, которые работают с неплохими бюджетами, и их фильмы не ложатся на полку. С удовольствием, например, посмотрела «Орлеан» Андрея Прошкина и «Звезду» Анны Маликян. Много снимается документального кино. Мне очень нравится «Чувственная математика» Екатерины Еременко. Это один из лучших документальных фильмов, что я посмотрела за последние годы. Хочу сходить на ее новую «Буквальную геометрию», но пока нет времени.
Пару месяцев назад наша команда работала над организацией фестиваля «Дни исландского кино в Москве». Так вот, продюсер проекта с исландской стороны Рагга Полсдоттир заметила одну очень верную черту, которая свойственна и исландскому, и российскому кинематографу, – великая меланхолия, которая лежит в основе русской культуры и нашей ментальности.
Мария Лендова директор «Новосибирсккиновидеопроката»
Я занимаюсь прокатом фильмов на территории районов Новосибирской области. Репертуар всех домов культуры, где демонстрировались кинокартины, обеспечивает именно наша организация. Для районов области неважно, с каким кинопроектом или фестивалем мы к ним приезжаем. Для них это возможность пообщаться со знаковыми фигурами, и это сильно оживляет аудиторию. Какой, например, был ажиотаж в области, когда в рамках фестиваля «Сибирью Россия сильна» приезжала Светлана Ходченкова! Для нее фильм «Благословите женщину» была первой крупной работой, и тот фестиваль у нее укладывался в первое турне по стране. Естественно, она была неопытной и не настолько востребованной, как сейчас. Помню, как она дала автограф, где написала: «Стану звездой, но никогда не буду «звездить».
В какой-то момент попала в сферу кино, и оно меня зацепило. Смотрю его постоянно и в большом количестве: и иностранное, и российское. Мне безумно нравится фильм Ролана Быкова «Чучело» с Кристиной Орбакайте – даже повзрослев, пересматривала его неоднократно. Еще очень много смотрела старые, черно-белые фильмы, например «Цирк» с Орловой, «Весна на Заречной улице», «Карнавальная ночь», «Девчата». Став постарше, поняла и приняла «Служебный роман» и «Москва слезам не верит». В них есть и романтические отношения, и колорит советского времени, и отличная игра актрис, что Алисы Фрейндлих, что Ирины Муравьевой. Фильм «Благословите женщину» тоже считаю жизненным: вижу в героине Ходченковой сильную женщину, которой пришлось выживать в военное время, быть мудрой и гибкой. А вот новый фильм Станислава Говорухина «Конец прекрасной эпохи» не понравился. Сложно сказать, в чем причина. Иногда картины либо нравятся, либо не нравятся. Хотя черно-белая манера съемки показалась достаточно интересной. И актеры там хорошие заняты, один Гармаш чего стоил. Вообще считаю, что смотреть надо всё и не отталкиваться от чьего-либо мнения, потому что восприятие у всех разное. Выделять что-то конкретное не в моем стиле: у одного автора может быть посредственный фильм, а следующая картина неожиданно «выстрелит».
Сегодня много авторов делает фильмы за свой счет, и отсутствие государственного финансирования мешает сделать фильм качественнее. Бывает, что видна идея и задумка, но всё же чего-то не хватает. Это как раз связано с недостаточным бюджетом. Более того, государственная поддержка – это не только деньги, это еще и помощь в распространении показе фильмов. Однако всё это обещается в следующем, 2016 году. Как обещают и ввод обязательного квотирования для кинотеатров: минимум 20 % репертуара должно составлять отечественное кино. В Год кино, считаю, не стоит забывать, что отечественный кинематограф не ограничивается только теми картинами, которые находятся на ведущих позициях в графике кинопроката. У нас много интересного документального кино, артхауса, мультипликации. И все это нужно доносить людям всем дистрибьюторам, кто работает на распространении и продвижении. В этом и есть наша задача – показать многогранность российской культуры. Таким образом сможем взрастить будущее поколение на тех ценностях, что у нас есть.
