Признаки грядущих изменений есть, вопрос лишь в том, хватит ли их до наступления смуты

11 / 2016     RU
Признаки грядущих изменений есть, вопрос лишь в том, хватит ли их до наступления смуты
Михаил Делягин российский экономист, публицист, политик, теле- и радиоведущий
По приглашению Ассоциации практикующих бизнес-тренеров российский эксперт в области экономики Михаил Делягин принял участие в форуме для первых лиц в Новосибирске «Политико-экономический и финансовый прогноз – 2017».

СТИЛЬ: В марте этого года вы говорили, что в ближайшие три-четыре года экономический кризис будет только усугубляться. Сейчас у вас изменилось мнение?

МИХАИЛ ДЕЛЯГИН: Да, изменилось: у нас нет трех-четырех лет. Если продолжит реализовываться нынешняя социально-экономическая политика, то в 2017 году уровень жизни станет еще ниже, чем сейчас, а в дальнейшем и вовсе наступит «точка невозврата». Статистические показатели могут улучшаться, это мы наблюдаем сейчас, оглядываясь на показатели 2015 года, например, уровень падения реального дохода населения понизился с 3,7 до 0,7%. В будущем году мы вообще можем увидеть рост. Но это исключительно статистическое явление, так как в реальной жизни этих данных никто не чувствует. К 2018 году прогнозируется экономический срыв, потому что поддерживать данную политику будет уже просто невозможно. Ситуация, когда искусственно создается денежный голод и народу предлагается использовать свои запасы для поддержания жизнедеятельности, возможна, пока эти запасы имеются. Когда же ресурсы заканчиваются, ситуация выходит из–под контроля. Поэтому, если мы сегодня одумаемся и от воровства в стиле девяностых начнем переходить к реальному развитию страны, для переориентирования государственного аппарата потребуется не менее полугода. И это в том случае, когда мы реально понимаем поставленную задачу. Например, в политике довольно жестко определяется бюджет — и можно проводить достаточно рациональную денежно-кредитную политику, но если вас связывают бюджетные средства, возможности будут ограниченны. Сейчас устанавливается бюджет на будущий год, и, безусловно, государственные расходы будут выше, чем в предыдущие годы, но они не будут тратиться на развитие.

А на что они пойдут?

Главным неформальным приоритетом бюджета России является вывод денег из страны. Также предусмотрены статьи расходов на оплату долгов, поддержку финансовых спекулянтов, финансирование разного рода проектов — социальных, экономических. Единственное, что является источником развития, — военно-промышленный комплекс, только там сохраняются технологии, ведь, ликвидируя их оттуда, нечем будет защищать награбленное. Никто не будет уменьшать масштабы воровства, ведь расходы можно сократить на треть, но этого не заметит никто, кроме коррупционного класса, на данный момент не предусмотрены меры, каким-то образом корректирующие нынешние правила. А если мы не меняем установленные нормы, то можно сажать коррупционеров в тюрьму, можно набивать из них чучела, как в средневековом Китае, — от этого ничего не изменится.

Все-таки, когда наступит крайняя, самая глубокая точка кризиса?

Дно кризиса — понятие довольно абстрактное. Нет абсолютной истины на этот счет, зато есть абсолютная ложь, которая звучит так: хуже не будет. «Точка невозврата», когда срыв в смуту будет неизбежен, — это так же условно. Если мы сейчас принимаем грамотный бюджет, закладывая туда хотя бы возможность развития, то мы выйдем в уверенный экономический рост осенью 2017 года. А если мы утвердим нужный бюджет только осенью 2017 года, то мы можем уже не успеть…

Что произойдет?

Утрата управляемости всеми общественными процессами. Как было в Российской империи: крупным монополиям стало не хватать денег и люди практически разорвали государственную экономику, попутно ликвидировав царя. То, что я сказал ранее: нам нужно минимум полгода на становление экономики — это при условии прикладывания усилий к данным процессам: оздоровлению государства, объяснения обществу, чем мы вообще занимаемся… Ведь обычно никто ничего не говорит, потому что сам не понимает мотив своих действий. В идеале, ситуацию можно и нужно переломить быстро, если действовать правильно, и каждый участник процесса будет осознавать, для чего это нужно сделать. Тогда, возможно, нам потребуется не полгода, а меньше.

Сейчас мы идем по направлению к изменениям?

Нет. Для этого у нас пока нет нужных инструментов, а принцип бесполезного вливания денег в экономику ни к чему не приведет. В 2014 году расходы на национальную экономику выросли в полтора раза — этого никто не заметил, именно тогда было украдено всё, что можно.

Вам не кажется, что какая-то плачевная перспектива вырисовывается?

Поговорите с представителями бизнеса, и вы узнаете, что это еще довольно оптимистическая картина. В 90-е и 2000-е годы в нашей стране была выстроена экономическая модель, которая финансировалась извне — за счет займов или денег от экспорта сырья. По политическим причинам займы закончились, экспорт упал из-за дешевизны нефти. Любая экономика переходит в режим развития, когда она существует не за счет внешних средств, а за счет собственной миссии. Государство отличается от семьи тем, что оно не просто может – оно обязано выпускать деньги по потребностям экономики. Если я, сидя дома за ужином, обнаруживаю, что мне не хватает пять тысяч до следующей зарплаты, и решу нарисовать эти деньги, то меня посадят. А государство в подобной ситуации, понимая, что средства пойдут на развитие страны, обязано нарисовать деньги. Россия от такого метода отказывается, будто говоря народу: «Вам не хватает финансов? Подыхайте». Что и происходит с лета 2014 года.

Получается, что вся статистика, предоставляемая народу, по сути, не имеет отражения в реальности?

Ну, к примеру, у нас действительно есть промышленный рост примерно на 0,3%. При этом в сентябре и октябре мы наблюдали спад в этой области около 0,7%. Но нужно понимать, что показатель ВВП всегда считается с учетом плюс-минус 0,3%, соответственно, когда говорят, что от спада в 0,5% мы пришли к росту 0,5% — это всё в пределах статистической погрешности. Самое главное — зарплаты населения понижаются, розничный товарооборот падает и так далее.

К чему мы в конце концов придем по итогу кризиса?

Мы придем либо к смуте, либо к переходу экономики на стадию развития — это первая развилка, которая станет абсолютно понятна уже к осени будущего года. Арест Алексея Улюкаева был невозможен без победы на выборах Дональда Трампа, потому что наша либеральная тусовка имела железобетонную «крышу» в Америке. Когда «крыша» покинула свои позиции, произошло именно то, что мы видим сейчас. Я представляю: Алексей пришел за своей зарплатой, всё было как обычно, просто в силу своей интеллектуальной ограниченности он не осознал того, что правила изменились. К этим же явлениям относится замена Сергея Иванова на Антона Вайно. То есть признаки грядущих изменений есть, вопрос лишь в том, хватит ли их до наступления смуты. И второй вариант развития событий — выживание нас как цивилизации. Сейчас Средняя Азия покрыта руинами цивилизации, которая прекрасно себя чувствовала и верила в свою вечность, при этом в их истории всегда было все хорошо, а потом вдруг они погибли. Как сказал Виктор Черномырдин: «Отродясь такого не было, и вот опять».