Вернуть в деревню производство!

Сейчас это время ушло. Директор компании, занимающейся организацией и обустройством коттеджного поселка «Европейский», кандидат юридических наук Владимир Разуваев изучает проблемы перехода российского общества из социализма в капитализм, в том числе и особенности развития капитализма в аграрной отрасли экономики России. У него есть опыт приобретения сельхозземель и выращивания овощей силами небольшого коллектива работников. Имеется у него и подсобное хозяйство с лошадьми, коровами, овцами и прочей живностью, а также свой собственный парк в деревне, созданный им на полутора гектарах на месте картофельных огородов. Своим мнением о том, как начать вновь черпать силы и экономическую энергию от земли, Владимир Разуваев поделился с журналом СТИЛЬ.

СТИЛЬ: Владимир Иванович, с чего может начаться возрождение не просто села, а полноценного института сельской жизни – жизни на природе, обеспеченной производством качественных, экологически чистых продуктов?

ВЛАДИМИР РАЗУВАЕВ: Предваряя наш разговор, сразу хочу объяснить выбираемую тональность: она будет очень резкой. Это взгляд скорее с позиции социологии и политэкономии, нежели с точки зрения сельскохозяйственного специалиста. Но это разговор о явлениях, имеющих огромное, в том числе и эмоциональное, значение для каждого из нас.
Фундаментом развития любой отрасли хозяйства является эффективная социально-экономическая модель, существующая в стране. Однако структура, которая возникла в экономике России при переходе от социализма к капитализму, оказалась удручающе неплодотворной. Переходный и чрезвычайно болезненный период затянулся. Возникла рассогласованность между приватизированной государственной собственностью на средства производства в промышленности, строительстве и торговле и собственностью на землю, для которой не было найдено адекватной формы приватизации. Особенно это было непереносимо в сельском хозяйстве. Долгое время люди на селе банально не могли понять, как изменится правовой статус их земли. Паевая форма разгосударствления, которая была применена, создавала лишь видимость собственности и не давала крестьянам никакой возможности превратиться в действительных земле¬владельцев. Другой аспект: капитал, возникавший в торговле, строительстве и банковском деле, не пошел на землю. Собственный сельский капитал оказался маломощным и возник с большим запозданием. В результате основное средство производства в деревне – земля – осталось без опосредования какой бы то ни было экономической энергией. Землю, по сути, изъяли из производственных отношений. И даже на сегодняшний день, когда ситуация в других отраслях экономики (пожалуй, за исключением промышленности) так или иначе нормализуется и начинает опираться на внятные нормативные условия и окрепшее право собственности (к нему начинают привыкать), ситуация в сельском хозяйстве, если вести речь об основной массе деревень, остается прежней: притока капитала не наблюдается. Внутренняя база сельскохозяйственного воспроизводства во многих регионах страны практически полностью отсутствует, за исключением традиционных сельскохозяйственных районов, где на помощь людям приходят силы природы, да и сами люди, адаптировавшись к новым условиям, выправляют положение. Спасают ситуацию ранее существовавшие мощные сельхозпредприятия, которые не развалились при переходе от социализма к капитализму, пробились к приватизации земли и постепенно научаются раскрывать потенциал частнособственнической экономики.

Но ведь существует у нас программа продовольственной безопасности, государственная программа развития сельского хозяйства. Не так давно Владимир Путин потребовал исполнения майских указов, среди которых есть и меры по развитию сельского хозяйства. Почему это все не имеет эффекта?

Дело все в том же самом. Производительные силы развиваются лишь тогда, когда складываются производственные отношения, способствующие их развитию. Эта формула Маркса с его времен никак не изменилась и измениться не может. И если указы не создают эффективную экономическую конструкцию, не ликвидируют вакуум, возникший на месте социалистического производства, то они звучат в пустоту – рынок таким указам не подчиняется. Кому они адресованы? Крестьянину? Или тем, кто должен проектировать и изменять конструкцию экономического базиса? Кто занимается таким проектированием и проектирует ли сельскую экономику кто-нибудь вообще или все пущено на откуп общественной самодеятельности? Куда подевалась социология села, которая, кстати, была когда-то развита именно в Новосибирске и которая сегодня необходима как никогда? До тех пор пока на вопросы, поставленные самой жизнью, не найдется ясного ответа, всё так и будет пребывать в невнятном положении между двух экономических укладов: из социализма ушли, а в капитализм не пускают.
Любое управляющее воздействие в этой сфере должно исходить из понимания экономической диспозиции: с одной стороны у нас крестьянин, человеческая сила, с другой стороны – земля, сила природная. И крестьянин, работая на себя, в рамках той или иной предпринимательской формы, оплодотворяет своим непосредственно общественным трудом землю при помощи современных орудий и средств производства – только тогда земля родит. Каких-то других, нетрадиционных способов общения с землей пока что не придумано. И слава богу

Можно часто услышать мнение, что люди в деревнях просто не хотят работать.

Обвинить человека в том, что он перестал быть человеком и тружеником, – много ума не надо. Но будет ли это обвинение справедливо и поможет ли оно найти верную стратегию улучшения ситуации? Говорить нужно не об изменившемся человеке, хотя и это очень важно, а в первую очередь, если нас интересует экономика, о его рабочем месте. Существует ли это место, на которое человек может заступить в качестве работника-крестьянина, сохранилось ли оно? Вот он перед нами, работник, сельский житель, но совхоз распался, прекратился, растаял, превратился в ничто. Предположим, что ему, этому работнику, каким-то чудом удалось преобразовать пай на землю в земельную собственность. И что он должен сделать дальше? Взять лопату, ведро картошки и мешок семян? Речь идет о тех селах, которые лишились сельскохозяйственных форм организации деятельности и где просто негде и не на чем работать, нет тех самых рабочих мест.
Общих проблем, с которыми сталкивается сельхозпроизводство, не перечесть. Это и недостаток техники – специализированные заводы стоят, повсюду развалившиеся или обветшавшие помещения ферм и других построек, сокращение поголовья скота, нехватка семян, дефицит специалистов и специальных знаний и пр. Главное – отсутствие капитала при капитализме. Нет инфраструктуры хранения, переработки и реализации сельхозпродукции. Практически исчезает сельскохозяйственная наука, а прогрессивные научные разработки, по словам ученых, пытающихся их внедрить в сельскохозяйственную практику, никому не нужны: государство разучилось поддерживать науку, а у сегодняшних земледельцев не хватает экономического потенциала для научных инвестиций. Наверное, поэтому в сибирских супермаркетах чаще можно увидеть картофель из Израиля (из песчаной пустыни!), чем из Сибири.
Есть, правда, отдельные бывшие директора колхозов и совхозов, энтузиасты-фермеры, которые сумели чудом приватизировать и сохранить технику, получить землю в собственность, найти работников из числа тех, кто не спился и не уехал в города на заработки: они как-то еще остаются в деле и на одной своей хлеборобной совести вытаскивают на себе этот воз, который мы все бросили. Когда вы ко мне ехали, проезжали одно-единственное сохранившееся поле. Его хозяин как-то сказал, что будет сеять на нем хлеб, несмотря ни на что и вопреки всему, пока есть силы. Правда, в этом году видно, что всю землю обработать не удалось, – вот уж истина: один в поле… И поля, так же как и крыши брошенных заводов, зарастают березняком – примета времени. А что, для России береза – сакральное дерево.
Встречаются и редкие экономические удачи, когда хозяйства вырастают, что называется, с нуля. И это тем более удивительно, что происходит даже здесь, в условиях сибирской природы. Недавно, года четыре назад, в наших местах появился фермер. Это уже новая формация. Заметны, даже на глаз, признаки капиталистического предприятия. И его продукция появилась на прилавках престижного супермаркета. Бог в помощь.

Можете назвать три главных фактора, которые мешают развитию деревни?

Первичным все же был вопрос о собственности на землю. Без его решения капитал в сельское хозяйство не пошел. Сейчас, когда начал складываться какой-никакой рынок земли, обнажилась главная проблема – отсутствие денег, готовых прийти работать на эту землю. Банковский капитал – не помощник. Далее, необходимо понимать, что в деревне почти не осталось работников. Поколение тех, кто раньше работал на земле, вышло из трудоспособного возраста, выросло целое поколение в условиях отсутствия сельскохозяйственного производства, село лишилось специалистов и механизаторов, да и самих механизмов: редкостью становится старый «Беларусь», нет медицины, резко упал уровень школьного образования. Люди отучились работать на земле, перестали быть крестьянами, оставшись просто сельскими жителями.
И, конечно, социальная энтропия закономерно соединяет человека с алкоголем – звучит банально: много пьют. На данный момент зачастую найти даже одного человека в такой остановившейся деревне, который трезв и которого можно позвать работать, – это большая редкость. (С вечера договорились, что завтра местные жители помогут посадить картофель. Наутро, когда в семь утра бригадир пришел за ними, чтобы вести на поле, они уже крепко опохмелились самогоном, и пришлось ехать на Хилокский рынок за подмогой. Быль. Бывший директор совхоза: «Если бы мне сказали, что сам, на своей легковой машине повезу механизатора к комбайну и дам ему бутылку на смену, назвал бы это дурным сном. До сих пор проснуться не могу». Быль. Другой бывший директор: «Главное, чтобы в уборочную комбайнер в загул не ушел. Но не получается». Быль.)

И что делать? Включить для всех духовно-оздоровительный телеканал «Культура»?

«Культура» не поможет. Нужно запускать производство, вполне возможно, что с привлечением государственного капитала. Надеяться, что крестьяне сами возьмут лопаты и вилы, а из металлолома соберут трактор и выйдут на поля, – это надежды наивные. Необходимо налаженное сельскохозяйственное производство. Но сельского капитала нет или почти нет, а городскому капиталисту развитие производства на земле сегодня не осилить хотя бы просто потому, что уровень социальной сложности в этой сфере носит запредельный характер и превышает возможности отдельного экономического агента. А значит, остается государство или, на худой конец, олигархический капитал. Только не в стиле «выдать всем по гектару земли». Нужны капиталовложения, подготовленные сельскохозяйственные кадры, современные формы стимулирования работников, учитывающие прогрессивную стоимость рабочей силы, в которой (в стоимости) закладывается авансирование роста производительного потенциала труда. Грубо говоря, десять тысяч рублей лучше даже не упоминать: это оскорбление, а не зарплата. Нельзя повторить самую главную ошибку социализма – экономить на работнике: он сэкономит на вас. В итоге: двое бедных.
Необходимо четко проанализировать деградацию деревни, открутить этот печальный «фильм» в обратную сторону и увидеть, где все пошло наперекосяк. Тогда станут ясны точки, в которые можно приложить энергию и получить позитивный результат. Какие это будут формы? Возможно, государственно-частные партнерства или какие-то дотационные организации с налоговыми амнистиями и пр. Может быть, даже вернуть машинно-тракторные станции, может быть, заимствовать без всякого стыда что-то из форм зарубежного опыта. Надо пробовать. Есть прекрасный полигон – Крым, где можно и нужно создавать новые формы сельскохозяйственных производственных отношений, а затем приучать к ним нашу бюрократию и обучать передовиков капиталистического производства.

В связи с этим вопрос: а нам вообще деревня нужна? Может, лучше крупные агрохолдинги создавать?

Из этого вопроса другой вытекает: а нам вообще сельское население нужно? Вот эти несколько десятков миллионов человек, которые на данный момент оказались выброшены на обочину жизни, абсолютно отбились от производственной культуры и культуры вообще? Огромной проблемой становится чудовищная культурная дифференциация людей. Если раньше общество расслаивалось по классовому признаку, по отношению человека к средствам производства, то сегодня на первом плане даже не имущественное разделение, а культурная недееспособность части населения. И особенно культурная деградация заметна на селе. Не хотелось бы, но приходится употреблять такие крепкие выражения.
Можно, конечно, в деревню пригласить людей со стороны или вообще найти радикальное решение – завести тех же китайцев или, скажем, отдать им землю в аренду: они быстро управятся и завалят нас сельхозпродукцией (какого она качества – это другой вопрос). Но при этом нужно отдать себе отчет: такое решение будет означать не только потерю земли и территории навсегда, но и обреченность огромной части населения. И если мы не готовы на это пойти, то у нас одно решение – вовлекать наших людей в производство. Наших сельских людей, какие есть, каких мы сделали в ходе прошедших тектонических социальных преобразований, проведенных по ярко выраженному энтропийному типу. Включать их в современное производство, через участие в котором они будут возвращаться в осмысленное состояние.
Вполне возможно, что для многих сельчан требования обеспечения высокой производительности сельскохозяйственного труда окажутся запредельными и непосильными и будут вытеснять их из деревни, но складывающаяся историческая конкуренция мировой сельскохозяйственной деятельности с учетом ее объективной жесткости заставит наших людей проходить через горнило очередной экономической и культурной революции. Будем надеяться, что в условиях бережной государственной политики, а для молодых сельчан еще и распространения и использования интернета она может пройти в рамках социальной терапии, без создания излишних деструктивных напряжений и деформаций.

Да, но это раньше деревня считалась оазисом чистоты, особой, не замутненной городом народной культуры. А что сегодня можно найти в деревне, кроме разрухи?

Кстати, по поводу разрухи. При всех сложностях повторного развития капитализма в сельской России (это уже становится традицией: в начале каждого века развивать в России капитализм) говорить о разрухе можно только в пылу полемического азарта. На самом деле положение, конечно же, не катастрофично. Об этом свидетельствует экономическая статистика – не зря же мы являемся экспортерами зерна. Повторяю: там, где прижились современные организационные формы экономической деятельности, – там о разрухе речи не идет, там есть нерешенные проблемы переходного периода.
А вот уклад жизни, несмотря на экономические неурядицы, – явление более консервативное и стабильное. В деревне и сегодня вы найдете спокойствие, семью и натуральное хозяйство, не замутненное безумным городским ритмом. И, конечно, несмотря ни на что, присутствует определенная чистота. Важно сохранить эту основу.
Возвращая на село сельскохозяйственное производство, нужно всенепременно позаботиться о современном дизайне, о тех архитектурных и бытовых формах, которые будут окружать сельчанина: человек во многом есть то, что он наблюдает вокруг себя. Если мы не будем создавать настоящее полотно полноценной жизни, а вместо этого попытаемся какое-то культурно-фольклорное облако нарисовать на пустом месте, то ничего не выйдет. Производство материальных благ в интерьере красоты, если позволительно так сказать, будет действенным производством самого человека. Оно и лень убьет, и пьянку, и интеллигенцию сюда приведет, и все что угодно исправит. Красота природы на селе имеется. Дело за малым – добавить к ней красоту, созданную человеком.

То есть нужно в деревню пригласить человека со стороны, который скажет, что с ней нужно делать?

Приведу пример: когда я в свое время занимался освоением приобретенной сельхозземли, то организовал небольшой коллектив овощеводов, в основном состоящий из членов одной семьи и их родственников, которые посадили картошку и разные другие овощные культуры и начали работать. Вставали в семь утра и выходили на поле. А русские тетушки в это время смотрели и вспоминали: «Мы вот раньше тоже рано утром выходили на поле». И говорили: «Ты верни нам какое-нибудь производство, чтобы мужики пить прекратили, а дети перестали уезжать. Мы все пойдем работать». Вот простая формула: «Верните нам производство». С этого и нужно начинать.

В Италии, например, процветает агротуризм. Может, и у нас можно что-то такое организовать?

Я собираюсь здесь у себя примерно такое место и создать – парк-сквер-сад, по соседству с домашней фермой. Чтобы было молоко, мясо, овощи с грядки, ягоды, фрукты – все что угодно, что можно вырастить и получить в наших условиях. С другой стороны, иногда рисуется очень уж распространенная картинка: приедут туристы, привезут ящик водки… И всё, на этом оазис и закончится. И вновь на повестке дня, если говорить языком протокола, культурные ограничения. Хотя, конечно, все условия для попытки создания такого агротуристического комплекса у нас есть, особенно они хороши на Алтае: там может процветать не только агро-, но и этнотуризм.

Что, если создавать экспериментальные агрогородки? Строить дома, детские сады, школы, провести интернет, одновременно осуществлять и производство, и научные исследования…

Такое способен спроектировать только русский Кампанелла. Но с одним отличием – не «город Солнца», а «село Солнца». Правда, при этом остается вопрос: как в сказочных, утопических картинках будем обходится с прерыванием постепенности? Вот есть у нас сегодняшнее село, с его историей, людьми, остановившимся производством, обветшалыми избами. Старухами, у которых дети пенсии пропивают. И тут вдруг «с завтрашнего дня не узнать меня». Придут в село умные, обаятельные, культурные агрономы, инженеры, масса других светлых людей и все хорошо сделают. Чтобы такое произошло, нужно, как я уже говорил, дисквалифицировать сегодняшний сельский народ и пригласить другой народ либо иметь волшебную палочку.
На самом деле требуется четко ставить себе задачи. А на текущий момент задача социальной инженерии в этой сфере – понять, как взять сегодняшнее село, эту вот развалину, застрявшую в болоте чуждой, случайной и посторонней деятельности, а то и полной безработицы, и начать его постепенно вытаскивать. И тогда со временем будут и агрогородки, и культура, и всё, что захотите. Главное – начать, выбрав правильное направление: приступайте к изменениям сельскохозяйственного бытия с возвращения селу его истинного облика. Нужно помнить, что люди на земле могут жить только крестьянским трудом. Или отдыхать… И еще, у нас меньше энергии Солнца, значит, должно быть больше энергии Труда.