Знать свою миссию в этой жизни – это либо проклятье, либо подарок

СТИЛЬ: В одном интервью вы сказали, что самое сложное в подготовке спектакля — уйти от себя. Насколько вам это удалось в постановке «Пианисты», которая будет представлена на сцене театра уже в октябре?
ИРИНА КАМЫНИНА: На данный момент (интервью проходило 19 сентября – прим. ред.) я еще в пути (смеется). Что «родится» в итоге, неизвестно никому… Невозможно сыграть роль на сто процентов. Ты ежедневно, ежечасно открываешь новые грани в психологии своего персонажа, нащупываешь — попал или не попал. Режиссер спектакля «Пианисты» Борис Павлович предлагает актерам очень интересные ходы, связанные с ощущением образа, для меня они новы и необычны. Например, он говорит: «Не играйте персонаж, персонаж сам сыграет за себя». Грубо говоря, нужно погружаться в текст, действие, и тогда герой появится сам собой. Когда это начинает работать, на сцене ощущается магия настоящего момента, перед тобой уже сидят другие люди, а текст приобретает иные смыслы. В данном спектакле мы не играем, мы «отвечаем» за персонажей. Я «отвечаю» за Сельму, в прошлом гениальную пианистку, покинувшую большую сцену на пике популярности. Она немного эпатажная, яркая, неординарная... Она преподает музыку и работает лишь с тем, с кем захочет, но если Сельма берется за ученика, то выводит его на очень высокий уровень. Я пока не знаю, какой она получится в моем исполнении… На данном этапе я пробираюсь сквозь туман смыслов, букв, звучаний текста…
Вы играете в театре, преподаете в собственном театральном классе «Пальто». Вы видите в этом свою, какого-то рода, миссию?
Конечно, нет. Мне кажется, что знать свою миссию в этой жизни — это либо проклятье, либо подарок. А может, и два в одном. Если твоя миссия совпадает с тем, что ты любишь, — это кайф. Но ведь зачастую это не так, ты делаешь это просто потому, что не можешь иначе — ни сойти с этого пути, ни погрузиться во что-то другое. Мессия — это человек избранный. Я человек не избранный, я просто делаю то, что мне нравится делать. Профессия, которая была выбрана мной в детстве, — это главное дело, которому я посвятила и посвящаю жизнь. Это некий плацдарм для развития души, тренажер для психики и возможность расширить внутренние рамки.
Почему театр?
Сколько я себя помню, я не хотела быть никем другим — только артисткой. Еще в детстве мы с сестрами устраивали домашние концерты. В более сознательном возрасте папа стал водить меня в театры. Но окончательно влюбиться в профессию мне помог школьный спектакль. В 14 лет я увидела постановку «А зори здесь тихие» в исполнении десятиклассников нашей школы и была в восторге, что люди, с которыми мы веселимся на переменах, увели меня совершенно в другой мир. И я поняла, что я тоже так хочу — стоять на сцене, говорить о каких-то «высоких» вещах, создавать волшебство и уводить за собой, находить единомышленников, людей, чувствующих так же. И после школы я пошла поступать в театральный. Притом, что новосибирский институт я даже не рассматривала, поехала в Санкт-Петербург и провалилась. Но я не плакала и не расстраивалась, просто знала — не поступила сейчас, поступлю через год. За этим последовало возвращение в Новосибирск. Когда все наборы в вузы были завершены, я узнала, что Новосибирский государственный театральный институт открыл дополнительный набор, правда, мальчиков. В итоге я поступила, хоть и не на драматическое, а на кукольное, но всё же я оказалась в театральной среде. И сейчас, оглядываясь на то время, я счастлива, что все сложилось именно так. И да, потом я все-таки поехала в Москву и отучилась в ГИТИСе.
Почему вы в итоге вернулись в Новосибирск?
По личным причинам. Культурная среда Москвы не особенно отличается от новосибирской. Даже так: в Москве есть как шедевральные постановки, так и абсолютно кошмарные...
На театральной арене Новосибирска представлена так называемая золотая середина. У нас нет этого разрыва между «богатыми» и «бедными», между шедеврами и откровенно провальными постановками. Мы показываем уровень, достойный одной из ведущих культурных столиц России. В 90 е годы на продюсерском отделении ГИТИСа на примере «Глобуса» рассказывали, как должен работать современный театр. Поэтому говорить о том, что Новосибирск где-то не дотягивает, просто несерьезно, – у нас как был очень высокий уровень культуры, так и остается до сих пор. Москва является Меккой для всех представителей театрального мира просто потому, что это столица, но существуют города, которые могут с ней посоревноваться. Это, безусловно, Новосибирск, Екатеринбург, Воронеж и Пермь, которая благодаря Теодору Курентзису, Владимиру Гурфинкелю, Борису Мильграму, Сергею Федотову превращается сегодня в музыкальную и театральную столицу страны.