Признать ошибки и начать договариваться

9 / 2017     RU
Признать ошибки и начать договариваться
Сергей Алексеенко академик РАН, председатель Объединенного ученого совета СО РАН по энергетике, машиностроению, механике и процессам управления
Своим мнением о результатах выборов президента РАН и председателя СО РАН, о последствиях последних научных реформ и способах спасти российскую науку в «патовой ситуации» с нами поделился академик Сергей Алексеенко.

СТИЛЬ: Сергей Владимирович, как прокомментируете результаты выборов президента РАН?
СЕРГЕЙ АЛЕКСЕЕНКО: В этом году программы у всех семи кандидатов были примерно похожи, поэтому многое зависело от их личностных характеристик. В числе претендентов на пост президента были и промышленники, и представители университетов. Но в итоге Академия выбрала «своего» человека. Александр Сергеев – чистый академик, фундаменталист, директор Института прикладной физики РАН из Нижнего Новгорода.
Каких действий стоит ожидать от нового президента?
В данный момент перед ним стоит задача каким-то образом изменить те негативные тенденции, которые определяют деятельность Академии наук после реформы правительства 2013 года.
Вы не могли бы рассказать, что произошло тогда, и почему многие академики считают последствия реформы катастрофическими?
В 2013 году в Академии наук избрали нового президента – академика Владимира Евгеньевича Фортова, возглавлявшего Объединенный институт высоких температур РАН в Москве. Во многом причиной его избрания послужило то, что он собирался провести поэтапную реорганизацию внутри Академии. Но буквально через несколько дней после того, как Фортов стал президентом, реформу Академии наук внезапно объявило Правительство Российской Федерации, объяснив это необходимостью оптимизировать научную инфраструктуру в стране. Ученых просто поставили перед фактом, и никто, включая нового президента Академии, не знал, как на это реагировать. Суть реформы заключалась в том, что почти тысяча организаций, принадлежавших раньше Академии наук, передали новой структуре – Федеральному агентству научных организаций (ФАНО), которое возглавил бывший заместитель министра финансов России Михаил Котюков. Академия наук, по сути, превратилась в начальника без подчиненных и, согласно новому закону, должна была выполнять три основные функции: проводить научные исследования, заниматься экспертной деятельностью и осуществлять научно-методическое руководство всеми организациями, которые выполняют научные исследования.
Как это возможно, если научные организации больше не находятся в ведении Академии наук?
Конечно, это абсолютная глупость. Две тысячи членов Академии наук – это люди, которые всю жизнь занимаются фундаментальными исследованиями. Чтобы проводить исследования и заниматься экспертной деятельностью, им нужна техническая база (которая теперь принадлежит ФАНО), нужна команда инженеров, программистов, экономистов – практиков, которые могут оценить прикладную ценность того или иного проекта и его экономическую эффективность. А что касается руководства всеми научно-исследовательскими организациями, то ведь к их числу принадлежат и университеты, и наукоемкий бизнес – это тысячи объектов по всей стране. Причем университеты подчиняются Министерству образования и науки, а научные институты, согласно новому законодательству, подчиняются ФАНО, и никто не позволит академикам вмешиваться в деятельность этих организаций. Понимаете, мы ни юридически, ни физически не можем выполнять обязанности, которые устанавливает для нас закон. Это величайший парадокс!
У вас есть мнение, почему правительство провело настолько противоречивую реформу?
Я думаю, глобальный замысел был в том, чтобы интегрировать академическую науку в университеты – по западному образцу. Но в нашей стране в силу объективных причин уровень исследований в университетах (кроме нескольких крупных вузов) совершенно не соответствует академическому уровню – никакой интеграции не получится. А вот если забрать у Академии научные институты и передать их в ведение ФАНО, то наука волей-неволей будет вынуждена перемещаться в вузы. К идеологам этой мысли принадлежит член-корреспондент РАН Михаил Ковальчук, директор Национального исследовательского центра «Курчатовский институт». Не будучи академиком, Ковальчук говорил в своих интервью о том, что советское величие Академии наук исчезло и ее потускневшие скрижали давно пора почистить – проще говоря, Академия наук России больше не нужна. А поскольку брат Ковальчука – ближайший соратник президента страны, идея, видимо, нашла отклик в высших кругах власти.
Неужели руководство страны сознательно пошло на такой непродуманный шаг?
Не все так просто. Дело в том, что изначально прямой связи между фундаментальной наукой и производственными отраслями экономики нет вообще – фундаментальная наука должна добывать новые знания, в том числе изучать структуру Вселенной, это правда. А в годы перестройки была разрушена структура, обеспечивавшая эти связи – отраслевые институты и конструкторские бюро, которых в советское время было даже больше, чем академических институтов. Поэтому в данный момент участие Академии наук в экономике страны действительно откровенно слабое, и это не может не вызывать раздражения у тех, кто управляет страной. Хотя причины этому – совершенно объективные.
Что сейчас нужно сделать?
Лучше всего было бы вернуться к старой системе управления, хотя обратного пути нет. У РАН была совершенно четкая структура: президент, президиум, 13 специализированных отделений, разделенных на секции по направлениям наук, три региональных отделения и 15 региональных научных центров – каждому из этих подразделений подведомственны свои научные институты. Безусловно, реформа была необходима – хотя бы с точки зрения улучшения хозяйственной деятельности РАН. И структура ФАНО в общем для этого и создавалась. Но теперь получается, что чиновники в руководстве ФАНО, не имеющие никакого отношения к науке, управляют научной деятельностью страны! Это патовая ситуация, и понятно, что наверху никто никогда не признает такую чудовищную ошибку. Сейчас, конечно, начинают придумывать варианты, например, двойное учредительство научных институтов со стороны ФАНО и РАН. Но это же означает, что у одного тела будут две головы, которые могут без конца договариваться, но никогда не договорятся между собой.
Неужели положение безвыходное?
Сейчас, я думаю, Академии наук ничего не остается, как налаживать конструктивные отношения с ФАНО. Понятно, что закон не обойти, – значит, нужно учиться договариваться. И прежде всего – договориться о четком разделении функций. Если ФАНО создавали для надлежащей организации хозяйственной деятельности, то пусть ее руководство этим и занимается: управлением, привлечением денег и так далее. А научные вопросы – все-таки решать вместе с РАН. Сегодня есть Стратегия научно-технологического развития России до 2035 года. Но пока это просто концепция, а нужно писать конкретные программы и планы – и здесь мы как раз можем внести свою достойную лепту.
Каких шагов в этой ситуации можно ожидать от нового председателя СО РАН Валентина Пармона?
Академик В.Н. Пармон много лет был руководителем крупной научной организации, Института катализа СО РАН, с большим опытом прикладной деятельности. У него есть все качества, необходимые руководителю: и хорошие связи, и выход на федеральный уровень. Этим летом Государственная дума приняла закон «о научных долинах», то есть о развитии образовательных и научных территорий по аналогии с Кремниевой долиной в США. И одним из первых заявлений Пармона было то, что мы будем создавать «Сибирскую долину».

Сейчас, я думаю, Академии наук ничего
не остается, как налаживать конструктивные отношения с ФАНО. Понятно, что закон
не обойти, – значит, нужно учиться договариваться. И прежде всего – договориться о четком разделении функций

Я тоже участвовал в выборах председателя СО РАН и в своей предвыборной программе прописывал этот пункт с целью организации плотного взаимодействия между научными институтами, НГУ и Академпарком. Однако здесь много сложностей и неясностей, поэтому надо с очень большой осторожностью подходить к принятию таких решений. Как и многие наши коллеги, Пармон стоит на той позиции, что мы должны активно участвовать в развитии экономики России, и всем известно, что Институт катализа – один из самых активных в этом смысле, – надеюсь, что положительный результат будет. Кстати, главным ученым секретарем СО РАН стал новый директор нашего Института теплофизики член-корреспондент РАН Дмитрий Маркович.
Чем займетесь вы сами?
Во-первых, я планирую быть научным руководителем Института теплофизики СО РАН, так как эту должность может занимать только тот, кто не менее пяти лет был директором института, а я руководил Институтом теплофизики 20 лет. Во-вторых, с октября 2017 года я являюсь председателем Объединенного ученого совета СО РАН по энергетике, машиностроению, механике и процессам управления. Кстати, объединенные ученые советы как структура Академии наук еще один пример здравого управления, когда каждый совет в рамках регионального отделения отвечает за свое направление в науке. Например, нашему совету подотчетны шесть институтов: мы заслушиваем научные сообщения и отчеты, оцениваем планы, выдвигаем кандидатов в члены Академии наук, обсуждаем кадровые вопросы – всё работает четко. Кроме того, меня избрали в бюро Отделения РАН по энергетике, машиностроению, механике и процессам управления.
Возглавляет это отделение академик В. Фортов, и в рамках этой структуры, в частности, принимаются решения о том, какие направления энергетики нужно развивать. Раньше Отделения собирались два раза в год, но теперь планируется сделать их работу постоянной. В идеале механизм работы бюро должен быть следующим: решения, принятые членами бюро и одобренные по необходимости Отделением, академик-секретарь передает на уровень Президиума РАН, а президент РАН, который является членом кабинета министров России, напрямую доводит предложения Отделений до руководства страны. Учитывая, что в настоящий момент ФАНО осуществляет интеграционные процессы, уничтожающие конкурентную среду и фактически пресекающие развитие некоторых уникальных направлений в разных сферах, активная работа Отделений и объединенных ученых советов способствовала бы принятию ключевых решений в рамках деятельности Российской академии наук.