Сейчас много что упирается не в уровень и профессионализм артиста, а в качество менеджмента

9 / 2017     RU
Сейчас много что упирается не в уровень и профессионализм артиста, а в качество менеджмента
Арсенис Селалмазидис лауреат международных конкурсов в области скрипичного исполнительства, ассистент Захара Брона в городе Интерлакен, Швейцария
О балансе, познании себя, поп-музыке без нутра и эффекте упрощения в современной жизни.

СТИЛЬ: Арсенис, на просторах русскоязычного интернета практически нет информации о вас, расскажите немного о своем пути — вы ведь родились в России?
АРСЕНИС СЕЛАЛМАЗИДИС: Да, в Ульяновске. Кстати, с рождения там ни разу не был, как-то не удается. Ну и, честно сказать, помимо того, что это место, где я родился, меня там ничего не держит: родственники с папиной стороны живут в Новосибирске, с маминой — в Ярославле. Всё свое детство я провел в Греции, где начался мой путь как музыканта: девять лет я занимался с отцом, он был моим другом, наставником, тренером, именно он дал мне ту самую основу, благодаря которой я мог двигаться дальше и стать тем, кем я являюсь сегодня. В 14 лет я поступил в консерваторию Кельна в класс Захара Нихимовича Брона и проучился у него ни много ни мало 12 лет. Однажды Захар Нихимович увидел, как я занимаюсь с одной из его подопечных, и предложил мне стать его ассистентом — так с 2014 года я стал работать в классе Брона в Интерлакене (Швейцария).
В девять лет вы дали свой первый сольный концерт. Сейчас, оглядываясь назад, вы можете сказать, что для детской несформированной психики это довольно сложное испытание?
Вы считаете, у взрослых более крепкая, сформированная психика? (смеется) Во первых, ребенок воспринимает это немного иначе, чем взрослый. В детстве у тебя нет осознания, что ты выходишь на тысячную аудиторию, на тебя смотрят, оценивают, — тогда это просто весело и интересно. Было «нефиг сделать» встать и сыграть с оркестром. Да, волнение присутствовало, но такое, знаете, мимолетное. Это уже сейчас выходишь на сцену и руки дрожат — в девять лет это было намного проще. Во вторых, здесь скорее задача родителей — поддерживать свое дитя, не давить на него и не отправлять на конкурсы со словами: «Привези мне главный приз!» Ведь основная проблема в этом. Нужно уметь, чувствуя потребности и таланты ребенка, грамотно направлять его в развитии, но одновременно не заставлять его и не оказывать давление. Мои родители никогда не требовали от меня быть лучшим из лучших, они давали мне опору в виде поддержки и помогали на каждом этапе творчества.
Давайте поговорим о премиях: у любого спортсмена целью является получить медаль наивысшей пробы на Олимпийских играх. Какая цель может быть у музыканта, в частности у вас?
Ну, кстати, конкурсы в этом деле тоже играют большую роль: они воспитывают, придают нашей деятельности соревновательный характер, благодаря чему музыканты становятся настоящими воинами, прежде чем переходят в разряд больших артистов. И каждый конкурс — это борьба, только не с коллегами по цеху, а с самим собой, и одна из моих целей — каждый раз становиться лучше самого себя. Для меня важно суметь передать то, что хотел сказать своим произведением композитор, — идею, философию, контекст, в котором эта музыка создавалась.
Выходя на сцену, вы отдаете энергию, где вы можете ею наполниться?
С помощью той самой музыки, ведь если она меня не вдохновляет и не наполняет, значит, со мной что-то не так (смеется). Ведь она гениальна, нужно всего лишь открыться. Вторая страсть моей жизни — шахматы. Кого-то может удивлять, как партия в шахматы может вдохновлять, но только не меня, ведь при взгляде на красоту комбинаций, тихих ходов открывается совсем другой мир. Еще моя область наполнения — это написание музыки, на которое влияет как творчество великих композиторов, так и личные обстоятельства жизни.
Вы выступаете на мировых сценах, сами пишете музыку — вам важно быть известным, популярным?
Подсознательно каждый артист мечтает о славе. Но мои сознательные мечты — чтобы хотя бы один или два человека поняли, что именно я хотел сказать и донести. Но, к сожалению, в современном мире от популярности музыканта зависит его заработок, а вследствие и уровень жизни — это уже больше вопросы бизнеса, а не творчества.
А сегодня классический музыкант может стать известным в широких кругах или это элитарный вид искусства?
Если он хорошо раскручен, то да, но здесь опять встают вопросы бизнеса. Интерес к классической музыке у сегодняшних зрителей встречается довольно редко, поэтому порой мы рады, что известны хотя бы в узких кругах. Сейчас много что упирается не в уровень и профессионализм артиста, а в качество менеджмента. Конечно, классика наиболее элитарна, ее выбирает сегмент людей, которые готовы погрузиться в ее глубину, большинство же слушает поп. Хотя и в среде поп-исполнителей было время — семидесятые-восьмидесятые, когда подобная музыка имела нутро, настоящее нутро. А сейчас его нет — чего-то человеческого, по-настоящему пережитого. Всё стало слишком поверхностно и доступно. Может, по причине излишней виртуальности нашей жизни стало просто, например, удалить друга, заблокировать. В своей жизни я тоже наблюдаю какой-то эффект упрощения, но стараюсь осознавать это и пресекать.
А вам не кажется, что сегодня мир настолько напряжен, что еще больше напрягаться, погружаясь во смыслы классической музыки, никто не хочет?
Безусловно. То, что стресс является решающим фактором какой-то нашей скованности и закрытости, это точно. Порой мы ленимся просто выйти прогуляться в парке, хотя именно на природе человек может отдохнуть душой. И конечно, для наслаждения симфонией или оперой нужен определенный настрой, которого в этих стрессах и каждодневной суете достичь довольно трудно. Это ведь нужно встать, выйти из дома, доехать до концертного зала, найти свое место, сесть и погрузиться во внутреннюю работу с собой, а это может далеко не каждый. Но по своему личному опыту я понимаю, что баланс и чувство меры — в наше время это буквально всё. Как только позитивные эмоции от виртуальной жизни перерастают в зависимость по причине неосознанности, то происходит перевес, баланс теряется. Наряду с повседневными делами нужно уметь находить время для себя — взять и посидеть раз в день в тишине, просто ничего не делая, помедитировать.
А что вы хотите оставить после себя? Что обязательно считаете необходимым сделать за свою жизнь?
Хотелось бы оставить хоть небольшой след в композиции. Воспитать музыкантов, которые не только будут техничны в исполнении произведений, но и смогут исполнять осмысленно, чувствовать то, что они играют. Ведь это самое трудное — понять, пропитаться тем, что вкладывал в музыку сам композитор, это невозможно воспитать в себе — ты либо открываешься великому, глубокому, либо нет.

Арсенис Селалмазидис был приглашен
в Новосибирскую государственную
консерваторию имени М. И. Глинки
в рамках XIV Международного фестиваля
скрипичной музыки, проводимого
под патронажем выдающегося скрипача, педагога,
народного артиста России профессора
Захара Брона