Всё или ничего

Константин, спектакль «Пианисты» получил множество положительных оценок от критиков. Чем он необычен на твой взгляд?

КОНСТАНТИН СИМОНОВ: Да, многие говорят, что это хороший спектакль, что он фестивальный, что он не для всех. Он непривычен для театра «Глобус» в плане стиля и манеры игры. Сложность «Пианистов» в том, что мы очень много работаем через зал и с залом, у нас есть обязательный диалог, немой со стороны зрителя. Этот диалог очень важен для того, чтобы разобраться в этой истории.
Конечно, наивно говорить, что это диалог, потому что зритель в этот момент молчит, но все равно всегда есть естественная реакция, очень многое можно понять по глазам. Зрители бывают абсолютно разные: есть те, кто сразу включается в эту игру, кому-то требуется больше времени, но рано или поздно это происходит, это лишь вопрос времени — когда они перестанут бояться смотреть тебе в глаза. Для зрителей это тоже стресс, когда на них смотрят, что-то им говорят, но когда они к этому привыкают, происходит какой-то синтез и зал дышит в едином порыве.

При данной манере игры есть ли вероятность, что у тебя, как артиста всё пойдет не по плану из-за неожиданной реакции кого-то из зала?

Может случиться всё что угодно. Для меня самыми сложными являются первые 20–30 минут спектакля, когда тебе нужно позвать зрителя к себе, поговорить с ним, ведь, даже если он тебя не принимает, ты же не можешь отказаться. Но в итоге всё приходит к разговору по душам со зрителем, и это происходит на каком-то чувственном, необъяснимом уровне. И конечно, артисту нужна большая смелость, чтобы не бояться работать в такой форме.
Но это и выделяет спектакль – он всегда разный. Есть очень четко выстроенная картина, рисунок, а внутри это какое-то живое существо. Этим спектакль и берет — тем, что он настоящий. Ты находишься в постоянном поиске, и цель не в том, чтобы прийти к какому-то результату, а, наоборот, получать удовольствие в процессе, искать суть разными путями. Мы же сумма: здесь каждый дополняет другого. Когда ты выходишь на сцену, то не играешь персонажа – ты желаешь разобраться в этой истории и в поступках персонажа. Происходит какая-то связь между артистом и персонажем, и во что это выльется в итоге, понять может только зритель. Именно он решает, каким будет спектакль. И каждый увидит его по-своему. Нам остается лишь не навязывать им свою точку зрения о персонаже и спектакле, а создать почву для размышлений.

Особым образом отмечают работу приглашенного из Санкт-Петербурга режиссера Бориса Павловича. Чем тебе запомнилась работа с ним?

Это прекрасный режиссер и прекрасный человек, который запомнится мне надолго. Он умеет создать во время репетиции нужную атмосферу, он любит и уважает артистов, он всегда готов к сотрудничеству и всегда открыт. И даже когда во время репетиций возникали какие-то стрессовые или конфликтные ситуации, он никогда не позволял им разгореться.
К нему подключаешься моментально, он тебя слушает. Сложно подобрать слова, но могу сказать, что с таким режиссером я еще не работал. Он верит в тебя даже в моменты, когда кажется, что ничего не получится, и за эту веру я ему благодарен. Бывает так, что ты выходишь на сцену, а у тебя не лежит душа или не получается выйти на какую-то эмоцию. Борис говорил, что главное – существовать честно, работать настолько, насколько позволяет тебе твоя правда сейчас.
У него, естественно, есть своя точка зрения по поводу того, как он видит спектакль, но ему очень важно, что об этой истории думаем мы. У меня ни разу не возникало ощущения, будто делается продукт, – было чувство, что создается нечто очень важное. Мы учились друг друга слушать: нам приходилось в буквальном смысле обнажаться в плане своих переживаний и чувств.

Можно сказать, что для тебя «Пианисты» стали неким прорывом?

Скорее вызовом. Это большой рывок для меня, и во время репетиции шла речь о том, «всё или ничего». Я ставил глобальные задачи внутри себя и задавался вопросом — «Тварь ли я дрожащая или право имею?» — это описывало мою внутреннюю борьбу во время репетиционного процесса.

Для меня актерская профессия
в данный момент — это некий инструмент
к самопознанию и самоанализу 

Во время репетиций решилось очень много личных, внутренних вопросов, и это здорово. С этим персонажем у меня столько параллелей, что мне было легко прочувствовать то, что происходит с ним. Все мы были молоды, все переживали схожие чувства: первую влюбленность, первый поцелуй, проблемы в семье, у кого-то больше трагедий в жизни, у кого-то меньше. Мне трудно говорить о нем простыми словами, какими-то тезисами, я его просто чувствую, он мне нравится, есть какая-то магия в этом спектакле.
Для меня было важно найти музыкальный лейтмотив персонажа, которым стала музыка композитора Макса Рихтера. А вообще главным вдохновением для меня всегда является моя семья: бабушка, папа, брат и кот Степан (смеется), мысли о которых заставляют верить.

«Пианисты» попали в афишу фестиваля «Ново‑Сибирский транзит». Насколько это крутое событие для театра и для тебя? Рассчитываете получить приз в какой-либо номинации?

Я очень рад, что мы участвуем в «Транзите». Будет здорово, если возьмем один из призов, но это не главное. Главное, что мы нашли своего зрителя.

Как ты решил стать артистом и что для тебя значит эта профессия?

Это, наверное, вопрос, который чаще всего задают: всегда же интересно, почему ты такую профессию специфическую выбрал. Я им тоже задавался, естественно. Мне кажется, человечеству хочется всегда знать все ответы на все вопросы и меня тоже мучил этот вопрос, но теперь уже нет. Я учусь получать удовольствие от самого процесса, просто делаю то, что мне нравится.
Главное – развиваться и много работать. Артист вообще должен уметь всё: и петь, и танцевать, и пластичным быть, и читать очень много, много знать, проще говоря, быть всесторонне развитым. Для меня актерская профессия в данный момент — это некий инструмент к самопознанию и самоанализу. Для меня репетиция каждого спектакля — это способ найти что-то свое, человеческое, чтобы профессия не становилась чистым ремеслом. Я пытаюсь что-то в себе разрешить, какие-то вопросы задать, бросить вызов. Для меня всегда тяжело выйти из зоны комфорта, но есть внутреннее стремление чему-то учиться и куда-то двигаться.
В этой профессии нельзя не кайфовать, а иначе зачем тебе это всё? И это всегда видно: если ты вхолостую работаешь, то зритель это заметит. Если ты не получаешь удовольствия от работы, то и зритель удовольствия не получит.