Уроки Нобелевской премии

Нобелевская премия по экономике всегда оказывала серьёзное влияние на мировые политические и социальные процессы и открывала глаза обществу на грядущие вызовы. Премия 2019 года не является исключением из этого списка — наоборот, в академических и бизнес-кругах мира она воспринята с большим одобрением. Во многом благодаря лауреатам этого года произошел переход к доказательной экономике, когда в основе критерия успешности любого проекта лежит его практическая эффективность, а не теоретические доказательства и статистика.
Основной фокус работ лауреатов направлен на борьбу с бедностью: как понять, что именно можно сделать в рамках ограниченных ресурсов, как стимулировать бедные слои общества к изменениям и выходу на новый уровень жизни? Именно этими вопросами в большей степени обеспокоены трое учёных, получивших Нобелевскую премию по экономике в этом году: Майкл Кремер, Эстер Дюфло и Абхиджит Банерджи.
Вместо абстрактных разговоров и выступлений должностных лиц о применяемых мерах и вложениях в человеческий капитал они предложили выбрать конкретные программы социальной помощи и экспериментально проверить, насколько они действительно помогают улучшить жизнь в бедных странах. Известный пример из работы авторов — попытка улучшить качество образования в Африке путем закупки и бесплатной раздачи учебников в школах. В итоге исследователи обнаружили, что между количеством даровых учебников и мотивацией учеников посещать учебные заведения нет прямой связи. Скорее, здесь идёт речь о правильных стимулах учителям, от которых многое зависит на данном этапе образования.
Как всё это может быть применимо к России и стоит ли нам позаимствовать некоторые из подходов (в частности, метод эксперимента) к способу расходования государственных средств? Безусловно, ведь это может помочь более эффективно использовать государственные средства, направляя их в нужное русло, а не просто решать появившиеся проблемы бесполезным вливанием денег.

ВЛАДИСЛАВ ШАДРИНЦЕВ: Нобелевская премия — это, безусловно, бренд, на который ориентируется вся мировая общественность. Но насколько разработки, получающие престижную награду, применимы в реальной жизни?

СЕРГЕЙ ИЗМАЛКОВ: Премию дают за выдающиеся научные достижения, а в науке одним из главных критериев ценности работы является именно её практическая значимость. Экономика же вообще самая практичная из наук, изучающая поведение людей, компаний и целых государств, так что награды в этой сфере всегда вручаются за дело. Этот год не стал исключением. По разным оценкам, более миллиарда людей на Земле живут на грани выживания. Трое учёных, получивших Нобелевскую премию, может, и не изобрели «таблетку от бедности», но можно точно сказать, что таких масштабных и точных исследований по этой проблеме до них не проводил никто. Кремер, Банерджи и Дуфло предложили, что опытным путём можно выяснить, какие экономические и социальные меры сокращают бедность, и проводят глобальный полевой эксперимент, охватывающий беспрецедентное количество участников — более четырёхсот миллионов человек. Для этого была создана «лаборатория борьбы с бедностью» и привлечены учёные со всего мира. Стоит отметить, что базовая методология эксперимента подобна клиническим испытаниям в медицине — по сути, это старое доброе двойное слепое рандомизированное исследование. С той только разницей, что врачи обычно работают с контролируемыми группами добровольцев, а «опыты» на огромной многонациональной массе людей — это попытка совладать с неуправляемой стихией. Тем не менее Кремер, Банерджи и Дуфло долгие годы кропотливо раскладывали существующие механизмы борьбы с бедностью на массу отдельных элементов и тщательно протестировали каждый из них, чтобы выяснить, как именно он работает, а если не работает, то почему.

Можно ли говорить о каких-то конкретных результатах?

Видите ли, бедность — это очень сложная проблема, которая всегда отягощается факторами, существующими в конкретной стране. Например, в Кении, Уганде, Индии бедность является проблемой молодых. И в данном случае вроде бы ясно, что надо вкладываться в образование: покупать учебники, платить учителям, настраивать социальные лифты, но многие из этих мер почему-то не работают. Майкл Кремер, например, проводил такой эксперимент: он и его коллеги тратили благотворительные средства на то, чтобы платить неблагополучным семьям, если родители будут водить своих детей в школу. При этом детям предоставлялось бесплатное питание и даже некоторые медикаменты. В результате школы действительно пополнились учениками, вот только особыми успехами эти дети похвастаться не могли. У них была мотивация ходить в учебное заведение, но мотивации хорошо учиться — не было. А ведь ещё нужно смотреть на качество образования: чему именно педагоги учат детей, проверяют ли они, насколько усвоены эти знания, и так далее. В итоге оказалось, что общеобразовательные программы для бедных стран оказались не такими эффективными, как сотрудничество между учителем и учеником, подразумевающее персональный подход к каждому ребёнку, исходя из его потребностей.

То есть некие локальные методы порой могут оказаться более действенными, чем масштабные дорогостоящие программы.

Именно эту мысль и старались донести до мировой общественности нынешние нобелевские лауреаты: понять, какие отдельные компоненты борьбы с бедностью действительно работают, и уже из них собирать полноценные программы, адаптируя их под конкретные страны и контролируя некоторые важные детали. К примеру, когда в Индии запустили мобильные пункты бесплатной вакцинации и за каждого привитого ребёнка давали мешочек бобов — явка выросла на 33% в сравнении со стационарными клиниками. Вот так мешочек бобов ценой в один доллар практически заменил дорогостоящие программы, популяризирующие вакцинацию.

Понятно, что Россия — не африканская деревня. Но может быть, и нашей стране стоит обратить внимание на некоторые аспекты работы нынешних нобелевских лауреатов?

Безусловно, это имеет смысл, учитывая, что практически ни одна государственная программа у нас не работает или работает не так, как хотелось бы, и нужно раскладывать все чиновничьи инициативы на отдельные составляющие, анализируя рациональность каждой из них.

Возьмите программы поддержки малого и среднего бизнеса — эффективность их в некоторых регионах очень
ограничена. Почему не попробовать проводить их в разных местах по-разному и посмотреть, что из этого выйдет?

А то в Москве меняют зимние бордюры на летние, и вроде всё чисто и красиво, а какая от этого польза в сравнении с издержками — кто-нибудь считал?

То есть нужна некая оценка эффективности подобных решений?

Притом системная — по каждой программе. Причём проводиться она должна до того, как решение внедрено в жизнь. У нас достаточно крупные регионы, в которых есть множество городков и деревень, где можно было бы проводить различного рода эксперименты: тестировать образовательные программы, реформы в системе здравоохранения — смотреть, работает ли это вообще или нет. Возьмите программы поддержки малого и среднего бизнеса — эффективность их в некоторых регионах очень ограничена. Почему не попробовать проводить их в разных местах по-разному и посмотреть, что из этого выйдет? Другой пример — недавно прошла информация, что ясельная программа, на которую в этом году потрачено 65 миллиардов рублей, не оправдала этих затрат: внедрено только 25 000 ясельных мест, и это раза в три меньше, чем нужно. Я прикинул цифры и получилось, что одно ясельное место обойдется государству в два миллиона рублей — это же супердорого! Может быть, стоит подумать, почему так получается, и попробовать другие варианты реализации программы, прежде чем реализовывать такую затратную инициативу по всей стране? Современная экономическая наука подарила нам такую шикарную идею, как организация локальных экспериментов для решения наших повседневных проблем — мне кажется, что было бы верхом легкомыслия не взять его на вооружение.

А можно ли применить этот метод в отдельно взятой компании? Вот, например, сейчас все вокруг говорят о цифровизации бизнеса (и вы также затрагивали эту тему в своих открытых лекциях), но на самом деле процесс внедрения цифровых технологий в деловую среду идёт очень медленно. Почему?

Я думаю, этот неторопливый темп характерен для любых естественных процессов — в своё время так же медленно шла компьютеризация, и мы не можем сказать, что все современные компании укомплектованы компьютерами. Более того, есть бизнес-проекты, которым полная цифровизация не нужна вовсе. Возьмём мелкое хозяйство, в котором есть три автомобиля, использующихся для перевозки грузов. Наверное, можно завести отдельный компьютер и даже завести специальные программы, которые будут автоматически составлять график движения автомобилей, но я не уверен, что это нужно, пока в хозяйстве не станет больше автомобилей. И то для управления ими, наверное, можно будет обойтись сотовым телефоном. Иными словами, цифровизация ради цифровизации — это не всегда здорово. Другое дело, когда «цифра» действительно помогает оптимизировать бизнес — в этом случае уместно примерить на себя роль инноватора и внедрить в своей компании какие-то инновационные технологии.

А как это понять? Как вообще человеку отделить действительно полезные инновации от хайповых новинок, которые, может быть, ему и не нужны?

Мы видим, что почти одновременное развитие мобильных технологий и big data привело к целому потоку бизнес-платформ, использующих оба этих компонента. Произошло это очень быстро, и сегодня даже очень образованные люди не всегда ориентируются в многочисленных научно-технологических трендах. Те, кто мыслит практически, обращаются к специалистам, которые могли бы объяснить, что происходит и как этим управлять. Для других же цифровизация — это какая-то эфемерная идея. Что-то вроде Эльдорадо, где есть блокчейн, финтех и куча других умных слов, которые ассоциируются со сказочным богатством. На мой же взгляд, спрос рождает предложение, то есть тех людей, которые удовлетворяют этот спрос. Поэтому не нужно метаться между «хочу и то, и то, и это». Прежде чем что-то внедрять, поймите, зачем это вам и насколько совместимо с фундаментальной идеей вашего бизнеса, а потом протестируйте на отдельном участке компании — всё сразу станет понятно.

Наш традиционный вопрос: какие книги, доступнее всего описывающие механизмы современной экономики, вы посоветуете нашим читателям?

Прежде всего, хотелось бы, чтобы у людей просто была экономическая база. Я встречал людей из бизнеса, которые не понимают, что кредит на пять лет под 7% годовых в сумме даёт ни разу не 35% переплаты, а намного больше. Элементарная вещь, но даже её люди не берут в голову! Поэтому я рекомендую начать с классики вроде «Экономики» Пола Самуэльсона и Вильяма Нордхауза. Для людей, которые вообще ничего не знают про экономику, подойдут и хорошие школьные учебники — например, «Азы экономики» Марии Бойко. Если же некоторая база у вас уже есть, могу посоветовать «Фрикономику» Стивена Левита и Стивена Дабнера — провокационная вещь, которая заигрывает с разумом, вызывая читателя на размышления. Впрочем, даже если вы ничего не понимаете в экономике, всё равно прочитайте эту книгу. Возможно, она превратит скучную и непонятную для вас науку в живую и интересную и даст способ наконец разобраться, по каким законам развивается современный мир и куда он движется.