Даже в обычных предметах я вижу космос

LT: Даниил Михайлович, ваши картины достаточно узнаваемы в Новосибирске. Что стало причиной переезда в Москву?

ДАНИИЛ МЕНЬШИКОВ: Москва любима мной еще со студенческих лет: здесь я шесть лет учился в художественном институте имени В. И. Сурикова. И даже вернувшись в Новосибирск, я раз-два в год приезжал сюда — посещал выставки, чтобы быть в курсе культурной жизни столицы. И все же основной причиной переезда в Москву стало то, что я женился на москвичке. Над дальнейшим местом жительства мы думали недолго. Все-таки Москва и Санкт-Петербург являются культурными центрами страны, в которых сосредоточены наиболее крупные музеи, театры, музыкальные центры. Большую часть времени я провожу в Подмосковье, где купил дом и оборудовал мастерскую. В городской квартире я могу встать с дивана и через сорок минут оказаться в Третьяковской галерее или Пушкинском музее. Отдаленность от качественных художественных собраний для меня всегда была большой болью.
Конечно, Новосибирск всегда будет для меня родным городом: тут я родился, вырос, состоялся как человек и художник и за это ему очень благодарен. Но сегодня Новосибирск все меньше становится похож на «город для людей». Он высасывает из людей все соки и все больше становится похож на крупный хаб — перевалочный пункт, куда приезжают люди из Казахстана, Восточной Сибири и других территорий. А дальше разъезжаются – кто в Питер, кто в Москву…
Большим минусом является и точечная застройка, которая не оставляет места даже для того, чтобы кустик посадить, — дом стоит на доме, все выше и плотнее. Это ужасно. Посмотрите в Москве — при всей ее многомиллионной насыщенности, здесь очень много больших парков, аллей, деревьев.
Иногда можно услышать, что москвичи более черствые, чем сибиряки. Но я никогда этого не видел. Московичи такие же приятные, добрые и отзывчивые люди. Но скорее всего, люди делают иные выводы, встречая проезжих гостей столицы.

Вы продолжаете следить за художественной жизнью в Новосибирске? Какой вы ее видите уже со стороны?

Я всегда говорю, что новосибирские художники вполне конкурентоспособны на российском и мировом рынках. Конечно, городу не хватает музеев, как не было, так и нет ни одной профессиональной площадки для экспонирования художественных выставок. Так же и Художественный музей, который находится в казенном здании бывшего обкома партии, не приспособлен для экспозиций. Но, несмотря на это, жизнь Союза художников в Новосибирске, как ни странно, гораздо насыщеннее и интереснее, чем в Москве. Видимо, локальный сплоченный коллектив дает возможность более эффективно общаться, что-то планировать, проводить совместные выставки — городские, областные, краевые. В Москве, наоборот, существует тенденция оттеснения художников от центра. Если раньше были такие яркие мощные художественные центры, как ЦДХ или ЦВЗ «Манеж», где проводились масштабные выставки, привлекающие большое количество посетителей, то сегодня акценты в художественной выставочной жизни Москвы сместились на периферийные площадки — «Винзавод», Artplay, «Тушино», «Флакон».
В Москве, естественно, гораздо выше покупательская способность, чем в Новосибирске, больше коллекционеров, более насыщенная культурная жизнь, поэтому арт-рынок, конечно, есть. Новосибирск в этом отношении более тяжелый город. В свое время я создавал здесь кооперативы по обустройству города, открывал свою галерею. Начиная с 90‑х годов в Новосибирске открылось около двух десятков частных галерей, и столько же через недолгое время закрылось, поскольку город никак не способствует их существованию. Сегодня если есть две-три галереи, то это уже хорошо.

И все же вы один из немногих художников Новосибирска, чьи работы пользуются коммерческим успехом.

Я счастливый человек, поскольку мои картины продаются, позволяя всецело заниматься своим любимым делом. Для художника быть востребованным — это действительно большое счастье. Я всю жизнь после окончания университета жил за счет продаж своих работ. Не могу сказать, что и в Москве я так же успешен, но, надеюсь, мне все же удалось не раствориться в общей массе художников. Самому о себе всегда сложно судить… Я так же пишу картины, участвую в московских галерейных и музейных выставках. Возможно, в ближайшие два-три года получится организовать выставку и в Новосибирске.

Ваши коллеги часто говорят о том, что в Новосибирске не хватает арт-менеджеров, которые могли бы заниматься продвижением художника и организацией его выставок. Как решается это проблема в Москве?

Частично эту задачу берут на себя частные галереи, сотрудничающие с искусствоведами. Но это рынок со своей отдельной жизнью, о механизмах которой мне пока сложно судить. Сегодня, видимо, время такое, когда художник должен быть и творцом, и самому себе менеджером.

Изменился ли ваш стиль написания работ с момента переезда? Или творческие периоды не связаны с местонахождением?

Не знаю, что сказывается больше — переезд в другой город или возраст и жизненный опыт, — конечно, я меняюсь, и это отражается в работах. Искусство — это всегда поиск. Если художнику перестает быть интересно то, что он пишет, значит, и зрителю это не будет интересно. И наоборот, заинтересованность даже в самых простейших вещах может открыть для тебя целый космос – в изображении ножей, вилок, чеснока, предметов, привезённых из путешествий, ключиков, замочков…
Недавно я написал несколько городских пейзажей, что для меня не характерно. Дело в том, что я всегда любил старинные маленькие городки с их особым обаянием — Тверь, Калугу, Серпухов… Двух-трехэтажная застройка вместо высотных зданий позволяет людям жить с большим уютом и эмоциональным комфортом.
В целом меня всегда привлекали те пластические задачи, которые решали еще итальянские живописцы ХII–ХIII веков: линия, пятно, ритм, композиция… Эти вещи бесконечны так же, как, например, игра в шахматы. Казалось бы, в наличии лишь ограниченный набор клеток и фигур, но игра не перестает быть актуальной уже полторы тысяч лет. Так же и с традиционной живописью: сколько веков в нее уже играет человечество, она по-прежнему остается привлекательной для глаз и души человека, а также поводом для философских размышлений о цвете, о линии, о жизни, о любви…

Есть ли у российского художественного искусства определенный вектор развития? Какие направления в живописи сегодня наиболее востребованы?

Как это ни банально, но мир прекрасен во всем его многообразии. Сегодня в искусстве есть место и для абстрактной живописи, и для фигуративной, и для реалистической, и для актуального искусства. И в Новосибирске, и в Москве я занимаюсь абстрактной живописью. В Москве у меня есть поддержка в виде большого объединения художников-абстракционистов.
Некоторые искусствоведы, в том числе, например, Ирина Антонова, президент Музея изобразительных искусств имени А. С. Пушкина, говорят о том, что мы живем в период заката традиционной живописи. Конечно, театру тоже предвещали гибель с появлением кинематографа. Но с традиционной живописью, на мой взгляд, перспективы менее радужные. Все открытия в этом виде искусства уже сделаны — мы сейчас подбираем крохи с барского стола, за которым пиршествовали Вермеер, Рембрандт, Микеланджело, Веласкес.

Даниил Михайлович, что бы вы рекомендовали человеку, который решил больше узнать о живописи?

Естественно, это непосредственное общение с подлинными произведениями живописцев. Сегодня если человек хочет о чем-то узнать, то интернет дает ему для этого колоссальные возможности. Стоит начать читать Ирину Антонову, за ней потянутся другие имена. Интересны рассуждения художника и философа Максима Кантора о современном искусстве, о воздействии живописных произведений на человека. Главное — не терять любознательность, и тогда все ответы найдутся.