Вечный полёт к богу

В труппе каждого академического театра есть исполнители, которых любят слушатели, а также ценят коллеги — надежные на сто процентов. Это основа труппы. Но особое отношение зрителей заслужили те, кто постоянно удивляют своих поклонников новыми трактовками исполнения известных партий.
Таких артистов часто замечают в очень неожиданных проектах и программах.
От них всегда ждёшь свежего и новаторского. Как правило, это исполнители, не просто обладающие профессиональными навыками, отличной памятью, великолепным актерским даром, а прежде всего те, кто постоянно учится у новых педагогов, развивается дальше.
Вот такая она — Ирина Новикова, с которой мы сегодня беседуем.

LT: Ирина, вы родились в Кургане. Ваша семья была музыкальной?

ИРИНА НОВИКОВА: Пожалуй, нет. Мой дед немного играл на гитаре и пел, но это нельзя было назвать профессиональным музицированием. Я же с детства безумно любила (и продолжаю любить) конный спорт, но мама решила, что лучше мне ходить в музыкальную школу и учиться играть на фортепиано.

А как вы начали заниматься пением?

В нашей музыкальной школе был хор. Я, как и другие учащиеся, в нем пела. Как-то в четвертом классе, исполняя «Весенние воды» Рахманинова, я вдруг легко, как мне показалось, совершенно по-взрослому взяла верхние ноты — си-бемоль второй октавы. Наш хормейстер заметила и очень оценила мой вокал, и с тех пор мы стали работать над голосом. Тогда я поняла, что буду певицей, и поступила в Курганский музыкальный колледж на дирижёрско-хоровое отделение. Поначалу более близкой по духу мне казалась эстрада, но однажды педагог по эстрадному вокалу сказала: «Ты свой голос слышишь? Ты — оперная певица!» И хоть оперу петь я совсем не стремилась, судьба распорядилась иначе. Как-то раз в музыкальной гостиной колледжа был телевизионный показ оперы «Травиата» режиссёра Франко Дзефирелли с Терезой Стратас и Пласидо Доминго в главных ролях, и нас, студентов, привели на этот просмотр. И вот в этот самый вечер во мне щелкнул переключатель: словно открылся канал прямого общения с Богом. В один краткий момент я прочувствовала и полюбила оперу, и с тех пор начала исполнять разнохарактерные, разноплановые произведения, слушать много оперной и симфонической музыки. Я буквально влюбилась в этот волшебный мир, и у меня появились сольные концерты, с которых я до сих пор сохранила некоторые афиши. Сейчас я с удивлением смотрю на них и думаю, какой впечатляющий это был репертуар для 17‑летней студентки: ария Иоанны из оперы «Орлеанская дева» Чайковского, арии из «Тоски» Пуччини, «Сельской чести» Масканьи… Встал вопрос ехать в консерваторию и учиться петь дальше — так я решила поступать в Новосибирскую консерваторию.

Там ведь тоже была какая-то интересная история?

Я пришла в консерваторию с кипой нот и прямо в класс заведующей кафедрой сольного пения Зинаиде Захаровне Диденко, педагогу очень серьёзному, требовательному, словом — высокому профессионалу. Она спросила: «Что вы нам споёте?» Я подала ей ноты. Она начала их перебирать и удивилась: «Вы что, поете «Тоску»? Спойте!» Я начала петь и увидела, что поначалу она была удивлена, а потом заулыбалась: «Так, хорошо, а романсы какие?» Я назвала несколько произведений, среди которых было «Примирение» П. И. Чайковского. Это романс в контральтовой тональности, однако я его спела. «Молодец! — сказала Зинаида Захаровна, — нам такие музыканты нужны!» В дальнейшем все шесть лет я проучилась в классе Диденко и осталась у неё даже тогда, когда меня позвала в свою школу Галина Павловна Вишневская.

Как вы встретились с Вишневской?

Главный дирижёр Новосибирского театра оперы и балета тех лет Алексей Анатольевич Людмилин был ассистентом Мстислава Леопольдовича Ростроповича. Они искали исполнительницу на пару партий в международный проект «Леди Макбет Мценского уезда» — я прошла прослушивание, и меня взяли. Это было незабываемое творческое путешествие, в котором мы выступали в Мюнхене, Дижоне, Риме, Буэнос-Айресе. В рамках проекта я познакомились с Галиной Павловной Вишневской. В одну из наших поездок она попросила меня привезти с собой ноты, и мне посчастливилось позаниматься с ней.

Как вы стали солисткой НОВАТа?

Я только перешла на третий курс, как в сентябре мне предложили пройти прослушивание в театр: как раз в это время труппу покинули несколько солистов, и возникла необходимость в сопрано. Меня сразу взяли. Пришлось выучить сразу несколько партий из репертуара театра: Папагена из оперы Моцарта «Волшебная флейта», Бригитта из оперы П. И. Чайковского «Иоланта», Жаконя из одноимённой детской оперы композитора Богданова, Мышка из детской оперы «Терем-теремок» Польского. А дальше уже одну за другой я начала учить партии ведущего сопранового репертуара. За период работы в оперном театре мне посчастливилось работать в таких операх, как «Тоска», «Мадам Баттерфляй», «Богема», «Турандот» Дж. Пуччини, «Отелло», «Аида», «Бал-маскарад» Дж. Верди, «Паяцы», Р. Леонкавалло, «Тангейзер» Р. Вагнера; «Фауст» Ш. Гуно, «Катя Кабанова» Л. Яначека, «Кармен» Ж. Бизе, «Франческа да Римини» С. Рахманинова, «Пиковая дама», «Евгений Онегин», П. И. Чайковского, «Князь Игорь» А. Бородина, «Русалка» А. Даргомыжского — и многих других.

Сегодня вы регулярно выезжаете в Италию — в Венецию и Флоренцию — для участия в мастер-классах.

В 2012 году в оперном театре планировалась постановка «Набукко» Дж. Верди. Маэстро Айнарс Рубикис пригласил для работы с солистами коуча, и вот приехал Паоло де Наполи. Он дал мне очень много полезных технических знаний, а также оставил обо мне очень хороший отзыв руководству театра и пригласил на свой мастер-класс во Флоренцию, куда я и отправилась при первой же возможности на две недели. Мы начали тщательно работать над моим голосом, и я очень быстро заметила серьёзный прогресс. Я стала регулярно летать на уроки к Паоло. Как-то в Таллине он собрал своих лучших учеников и организовал концерт, на который пригласил и меня, чтобы я спела большую программу. Я с радостью приняла его приглашение, так как всегда стараюсь использовать любую возможность попрактиковаться и выступить на сцене — и это был фантастический опыт!

Нас учили и учат отдавать творческому процессу всё внимание, все силы — быть сосредоточенными на технике, думать об образе, стараться проникнуть в мысли композитора,
понять, что он имел в виду и передать слушателям
правильное эмоциональное состояние и верный
смысл. Так что новосибирские
вокалисты — это штучный товар

А в этом году я попала к Стефано Джибеллато — коучу из Венецианского театра «Ла Фениче». С ним прицельно работали над партией Турандот из одноимённой оперы Дж. Пуччини. Благодаря работе с итальянскими профессионалами меня постепенно начала узнавать и итальянская публика — этим летом я приняла участие в двух концертах в Милане. Но, что интересно, в этом году моя международная программа завершилась вовсе не в Европе, а в Восточной Азии — мне посчастливилось выступить в Концертном зале Центра искусств в городе Чонгжу, в Южной Корее.

Помимо спектаклей и концертов, скажем так, традиционных, вы активно откликаетесь на программы с барочной музыкой — например, недавно был реализован проект «Полет барокко» с ансамблем медных духовых инструментов «Сибирский брасс» Новосибирской филармонии. Почему вам близок этот формат?

Обожаю старинную музыку! Одно время заслушивалась Генделем, Бахом, Монтеверди, Пёрселлом… Всегда с радостью соглашаюсь исполнить произведения из барочного репертуара — это божественная музыка! В оперном театре есть ансамбль «Музыка для нас», и мы часто делаем концерты с программой старинных композиторов. Свободных мест на таких мероприятиях нет, и это очень радует! На мой взгляд, такая музыка должна звучать как можно чаще, ведь она исцеляет души, и ею невозможно не проникнуться! Я благодарна своим педагогам, у которых училась и продолжаю учиться, за то, что сегодня мне хватает исполнительского мастерства исполнять самые редкие, сложные произведения так, будто мелодия сама льётся из самого моего сердца.

Последние успехи сибиряков на различных конкурсах говорят о «сибирской волне». В чем причина такого взлёта?

В культуре пения. В высоких исполнительских традициях. В педагогах. Нас учили и учат отдавать творческому процессу всё внимание, все силы — быть сосредоточенными на технике, думать об образе, стараться проникнуть в мысли композитора, понять, что он имел в виду и передать слушателям правильное эмоциональное состояние и верный смысл. Так что новосибирские вокалисты — это штучный товар (улыбается).

Что бы вы хотели ещё спеть? Три роли.

Леди Макбет, Турандот и что-то из немецкой оперы, например, Вагнера.

В советское время любая опера пелась на русском языке — так приучали к великому жанру. Сейчас опера исполняется только на языке оригинала. Как вы думаете, стоит возвращаться к русским переводам или нет?

Я за язык оригинала: композиторы всегда использовали при написании опер речевые интонации, которые в другом языке могут потеряться. Конечно, для зрителя в театре проще, когда поют на русском, хотя иногда и на родном языке не все слова отчётливо понятны, а петь на языке оригинала всегда легче. Да и есть международный стандарт исполнения, его надо соблюдать.

Спасибо вам за интервью, будем рады услышать вас в новых оперных партиях на Большой сцене НОВАТа.