Классика должна меняться

LT: «Баядерка» — это ваша первая постановка после возвращения в Михайловский театр. Какие нововведения вы привнесли в постановку?

НАЧО ДУАТО: Практически вся хореография новая, моя. Я добавил в хореографию больше индийского колорита в движениях, в позах, больше плавных линий, именно того, что присуще Индии. Также отличаются костюмы: мы создали их с учётом национальной культуры. Я даже хотел добавить традиционную индийскую цепочку на лицо от носа к мочке уха, но это неудобно для танцоров. Я был в Индии несколько раз, и то, что я в качестве костюмов использую в постановке – это мой непосредственный опыт.
Вряд ли Мариус Петипа, создавший «Баядерку», ездил в Индию, видел всё это воочию. Скорее всего, он видел какие-то картины, изображения и интерпретировал на основе этого. Мы можем посмотреть в «Щелкунчике», «Спящей красавице» испанские танцы, и это всё очень утрированно, стереотипно. Такие представления имеют мало отношения к реальности. Я знаю, что критикам не нравится то, что я говорю, но это правда.

Вы работали в разных странах, с разными танцорами. Как думаете, есть какая-то индивидуальность и характерные черты русских танцовщиков?

У русских танцоров лучшая в мире классическая техника. Я хочу сказать, что далеко не каждая труппа в мире обладает женским кордебалетом с такой техникой. Конечно же, для исполнения классической техники должна быть классическая, в нашем понимании, конституция тела: длинная шея, красивые руки, ноги, всё это должно быть изящным, утончённым. В современном танце такого не встретить. В этом основное отличие русских танцоров — в классической школе. Может быть, классический подход в какой-то степени старомоден, но артисты балета готовы больше открываться новым веяниям.
Я думаю, что классика должна меняться со временем. Это не картина известного художника, которая написана однажды и может очень долго видеть в музее и существовать как законченное произведение искусства. Порой мы слышим, что у Петипа в 1800-х годах танцевали не так. Конечно, не так, времена были другие, восприятие другое.

И всё же есть ли для вас какие-то неприкосновенные моменты, которые в классической постановке должны оставаться такими, какими были изначально?

Нет ничего, к чему нельзя прикасаться, но нужно делать это с большим уважением к классике. Например, третий акт «Баядерки» невозможно глобально изменить – всё, что я сделал, это изменил концовку. Никогда раньше артисты балета не могли делать того, что делают танцоры сейчас: у них была другая обувь, они были в теле. Если сейчас танцор может поднять ногу очень высоко, то тогда не мог. Если сейчас зрители думают, что, придя в театр на классическое произведение, они увидят постановку прошлого века, то они ошибаются. Танец — это очень живое искусство, оно меняется. Сейчас артисты физически могут делать больше, чем их предшественники.

Танец — это очень живое искусство, оно меняется. Сейчас артисты физически могут делать больше,
чем их предшественники

Даже уже написанную музыку можно по-своему интерпретировать. Каждый дирижёр играет чуть-чуть в своем понимании, оркестр звучит по-другому. Тот же Бах сейчас исполняется немного быстрее, чем в прошлом. Чайковский раньше был более величественным, сейчас его играют спокойней, потому что ощущения меняются.

Вам больше нравится ставить современную хореографию, проверенную временем, или классические постановки, где можно без оглядки на оригинал воплощать свои идеи?

Неправильно будет говорить о том, что мне что-то нравится больше. Я терпеть не могу современные постановки, если они плохо сделаны, и терпеть не могу классику, если это приторная, нафталиновая классика. Я могу смотреть некоторые классические балеты Большого театра, Королевский балет, некоторые постановки Ла Скала… Если это сделано хорошо, то неважно, классическая это или современная постановка.
Ставя классический балет, ты всегда берёшь чужую идею, чужое либретто. Это всегда имеющаяся история, на которую ты можешь наложить хореографию. А современная постановка — полностью моя фантазия. Это может быть история о наркозависимости, ксенофобии, гомофобии, политических проблемах. Мне нравится работать и с классикой, и с современными постановками – сам опыт хореографа абсолютно разный, разные подходы.

С возвращением в Михайловский театр планируете приезжать с постановками в НОВАТ?

Буду рад приехать и поработать, но планирую не я, а руководитель, Владимир Абрамович Кехман. Мы с ним разговаривали, и я отметил, что было бы интересно поставить в вашем театре что-то более современное. Я вижу артистов балета и для меня очевидно, что они хотят нового движения, нового танца. Сейчас, мне кажется, они немного устали от классики, исполняя одни и те же пируэты. И для зрителя было бы хорошо увидеть что-то новое.

Какой творческий опыт вы получили за четыре года работы в балете Берлина?

Мне не нравится Берлин, там слишком много людей, которые считают, что они знают, как лучше, что лучше, и они пытаются это «лучшее» навязать остальным.
Они не признают и не принимают иностранцев на высокие посты. Ты можешь быть рядовым иностранным артистом в труппе. А я был интендантом — руководил балетом, и это было тяжело, поскольку я ощущал отторжение и неприятие. Дважды меня просили в Берлине выйти из такси, потому что я разговаривал по телефону на испанском языке. И такое происходило не только со мной. Знаменитого китайского художника Ая Вэйвэя как-то попросили удалиться из ресторана, потому что он говорил на китайском. И он покинул Берлин по той же причине, что и я.

Дважды меня просили в Берлине выйти из такси,
потому что я разговаривал по телефону
на испанском языке

Мне нравилось ходить на оркестровые концерты, в музеи, в филармонию (там шесть филармоний), также там отличный драматический театр. Это всё сделано потрясающе. Поэтому в Германию стоит приезжать на десять дней, чтобы просто оценить прекрасную архитектуру. Я родом из Мадрида — это совсем другая культура. В России вы тоже немного отстранённые, но здесь нет невежливости и грубости.

Какие современные постановки и хореографы вам нравятся? В каком направлении сегодня развивается мировая современная хореография?

Мне нравятся Иржи Килиан, Уильям Форсайт, Кристал Пайт. Я бы посоветовал посмотреть на их хореографию. Мой любимый хореограф — Марта Грэм: то, какие вопросы она поднимала, как она работала с музыкантами, с артистами, это прекрасно! Я в восторге о того, как она показывала женщину на сцене, озвучивая все те проблемы, с которыми женщины сталкивались. Даже в классических балетах женские партии были слегка глуповаты, это были принцессы с коронами, над которыми доминируют мужчины. Её влияние на изменение этого стереотипа огромно.
Я не слежу за развитием современной хореографии. Хореографы сейчас не слушают музыку, не знают её историю, и это неминуемо отражается на результате их работы. Когда я был молод, в двадцать лет мне нужно было три часа находиться дома, чтобы послушать один концерт. Сейчас я даже представить себе не могу, кто готов выделить три часа своего времени, чтобы послушать Дебюсси или Вивальди, и это чудовищно для меня. Истинная культура и образование требуют времени, но это одно из самых важных и ценных вложений человека.