Будущее требует обдуманного риска!
Глеб Давидюк
управляющий партнёр семьи технологичных фондов iTech Capital
Думать в масштабе нескольких поколений, вкладывать в производство и верить в себя — о том, как планировать частный капитал на годы вперёд, рассказывает Глеб Давидюк.
Глеб, почему, несмотря на высокий уровень деловой активности и наличие соответствующей финансовой инфраструктуры, по уровню развития инвестиционной культуры Россия отстаёт от многих развитых стран?
ГЛЕБ ДАВИДЮК: Те, кто сегодня инвестирует более-менее осознанно — это в большинстве своём люди, заработавшие свои капиталы в 90-х. Если вы спросите их, сколько они готовы ждать, когда вернутся их инвестиции, они, скорее всего, обозначат срок в районе трех–четырёх лет и будут считать это долгосрочной перспективой. Такой подход понятен: из-за сюрпризов, что время от времени преподносит российская экономика, у наших бизнесменов не слишком развит аппетит к дополнительному риску и горизонты планирования существенно ниже западных.
К сожалению, имея горизонт планирования на уровне «заработать по-быстрому», невозможно развивать инновационный бизнес , а ведь именно это и подразумевают прямые инвестиции. В США, например, под «длинными деньгами» предприниматели имеют в виду вложения на 10, а то и 20 лет. Тем не менее в последнее время поток новостей о достижениях в технологическом секторе и связанных с ними историях успеха способствуют пробуждению наших инвесторов. Уже невозможно не замечать того, как изменился мир благодаря технологиям. Почти 20 лет мы скептически ожидаем, что сектор технологических компаний начнёт сдуваться, но этого не происходит, более того, этот сектор упрямо растёт, поставляя в мир все больше историй успеха. Так что эволюция неизбежна: даже если опытные бизнесмены, хоть и осторожно, но исследуют возможности рынка венчурного капитала, то для нового поколения предпринимателей, которое формируется прямо сейчас, уже не будет никаких инвестиционных барьеров.
Ну вот, например, Новосибирск, где издаётся наш журнал — логистический центр Сибири с крупнейшими промышленными и научно-техническими парками. Почему при таких характеристиках он не становится вторым Сиэтлом, где венчурный капитал ставит мировые рекорды?
Наверное, потому что у вас холодно (улыбается). Я, кстати, правда не исключаю, что венчурные экосистемы исторически формировались в местах, комфортных для жизни. Уверен, что Силиконовая долина привлекала молодых прогрессивных стартаперов во многом потому, что там было тепло и удобно жить. Ну, а вслед за идеями подтягивались и инвестиции. Однако сегодня Калифорния перестаёт быть центром притяжения, потому что в мире технологий география уже не имеет ключевого значения. Безусловно, как инвестору, мне важны продукт, рынок, экономика бизнес-процессов, налоговый режим, в котором работает объект инвестирования. По всем этим критериям Новосибирск имеет приблизительно равные возможности с Москвой.
Из визитов в ваш город я вспоминаю Академгородок, который действительно впечатляет как центр науки и образования. НГУ с его знаменитым мехматом вполне может встать в один ряд с МГУ и МФТИ. Однако в современном мире уже недостаточно быть просто хорошим кодером. Российские вузы научились воспитывать теоретиков и технарей, но вообще не научились прививать студентам предпринимательский дух, умение и желание строить и рисковать. Эти навыки крайне важны для построения инновационной экосистемы. Когда условный выпускник НГУ поймёт, что его проект может прогореть и мир при этом не рухнет, тогда и появится реальное инновационное производство и инвесторы, готовые в него вкладывать. Российская предпринимательская культура должна «дозреть» до того психологического момента, когда обдуманный и взвешенный риск станет неотъемлемой частью бизнес-стратегии как со стороны производителей, так и со стороны инвесторов.
Допустим, человек готов рискнуть свободными деньгами. Наверняка он предпочтёт вложиться в иностранный стартап, нежели в российскую разработку.
О да, если уж вкладываться, то непременно в SpaceX (смеётся). Я скептически отношусь к интуитивно понятному желанию многих российских инвесторов заходить исключительно в иностранные проекты, потому как оцениваю эффективность любых капиталовложений не географическими и политическими, а исключительно финансовыми метриками. Во-первых, кто сказал, что иностранный стартап обязательно лучше? В нём те же проблемы, присущие любому начинающему бизнесу, но меньше возможности понимать то, чем живет компания и её основатели. Я могу долго перечислять факторы риска, которых у иностранного стартапа отнюдь не меньше, чем у российского. Во-вторых, к самым сладким проектам у них уже очередь из «своих», ибо рынок капитала и отрицательные процентные ставки создают избыточную ликвидность даже на нашем нишевом рынке прямых инвестиций, и инвестору придётся изрядно переплатить, чтобы обойти конкурентов. Переплатив, вы существенно снижаете свою потенциальную доходность. А имея короткие горизонты и высокие аппетиты по доходности, вы рискуете вконец разочароваться в индустрии прямых и венчурных инвестиций. Ну и в-третьих, я считаю, что где родился, там и пригодился. Россия по-прежнему поставляет миру огромный ресурс в виде человеческого капитала, и можно за многое ругать наше правительство, но не надо забывать, что, в отличие от белорусских или украинских, российские программисты получают зарплату в рублях, создавая дополнительное конкурентное преимущество для проектов, ориентированных на мировой рынок. Если власть — как федеральная, так и региональная — будет прилагать усилия к улучшению условий жизни для молодых специалистов, желания «убежать» у них не возникнет. И речь не только о зарплатах и о развитой социальной среде. Большое значение имеет деловой климат. Любой бизнес боится неопределённости, государству нужно эту неопределённость минимизировать: создавать всевозможные фонды поддержки и развития, совершенствовать грантовые программы, предоставлять налоговые льготы тем, кто готов инвестировать в рисковые проекты — и так далее. Если будет создан этот набор комфортных базовых условий, то какая разница, куда вкладывать: в Сан-Франциско или в Москву, Екатеринбург, Ярославль, Новосибирск…
Наш фонд в основном идёт за русскими ребятами. В этом году мы продали группе американских инвесторов компанию Ecwid, у которой головной офис базируется в Сан-Диего, а центр компетенций и разработки — в Ульяновске. Другая наша инвестиция — компания TradingView, уже давно зарекомендовала себя на мировом финансовом рынке, при этом оновной офис компании базируется в Ростове-на-Дону.
Есть такое стереотипное мнение, что прямые инвестиции и венчурный капитал связаны, в первую очередь, со стартапами. Давайте прокомментируем этот тезис.
Конечно же нет. Мы, например, вообще не инвестируем в проекты, находящиеся на ранних стадиях, потому что процент убытков по таким сделкам всегда очень высок: из сотни «выстреливают» единицы... Я не могу себе позволить такой уровень риска, принимая во внимание интересы и специфику российских инвесторов, партнёров нашего фонда. Мы — сторонники более сфокусированного подхода к управлению портфелем, именно поэтому сознательно ограничиваем количество сделок в своем портфеле, предпочитая статистическим вероятностям успеха качественное и профессиональное погружение в портфельные бизнесы.
Определяясь с источниками своего пассивного дохода, исходите из комфортной для вас аллокации своего благосостояния в разные по уровням риска активы. Безусловно, в вашем инвестиционном портфеле должен быть весь спектр инвестиционных инструментов — недвижимость, ценные бумаги публичных компаний, депозиты и облигации, и обязательно — 5–10% рисковых инвестиций, которые в перспективе сбалансируют возможную низкую доходность по другим продуктам. Венчурный капитал должен быть хорошо структурирован и профессионально управляем — если выбрали хорошую управляющую компанию, то на горизонте 10 лет получите ежегодный 20–30% прирост в этой части вашего инвестиционного портфеля.
Неизбежный вопрос: во что сейчас лучше вкладываться?
Вкладываться лучше либо в то, что хорошо понимаете вы, либо в тех, кто хорошо понимает то, чего вы не понимаете. Точечные инвестиции в венчурные проекты в свободное от основной работы время в 95% случаев — убыточны. Если говорить об iTech, то мы специализируемся на инвестициях в криптотехнологии, искусственный интеллект, финтех, big data, performance marketing, но, согласитесь, человеку, который не вовлечен в глобальную научно-технологическую повестку и до конца не понимает механизмов прямого инвестирования, это вряд ли поможет сориентироваться. Индустрия прямых инвестиций — счётная, в ней есть десятки критериев, исходя из которых каждый профессиональный инвестор делает свой выбор. Разговаривая с западными партнёрами, ты отвечаешь на миллион вопросов, потому что там инвесторы считают вероятность успеха не интуитивно, а математически. Россияне же в основном «голосуют сердцем». Надеюсь, в перспективе в нашей стране появится традиция аллоцировать капитал в рисковый класс активов на основании математических моделей, а не интуитивно, поэтому рекомендации в этой сфере уже очень скоро будут очень востребованы. Тем не менее для любителей быстрых интуитивных решений я скажу так: если у вас есть 500 тысяч долларов, которыми вы готовы рискнуть, просто вложите их в понравившийся вам фонд прямых инвестиций. Если есть 3–5 миллионов, то вложитесь в два-три фонда: в российские и иностранные, чтобы была возможность сравнивать. Ну, а если у вас в аллокации на рисковые активы 10–20 миллионов долларов, то вы вполне можете совместить инвестиции в фонды с прямыми инвестициями непосредственно в сделки, почувствовав себя если не капитаном, то уж точно штурманом инвестиционного корабля (смеётся).
А почему стоит доверить свои деньги фонду?
Потому что, если это фонд со стажем и историей, то можно вполне достоверно проанализировать вероятность будущего успеха вашей инвестиции. Это отдельная тема отдельного разговора, но если коротко, то имеет значение целый ряд факторов: общий размер фонда, средний чек сделки, команда, год основания и так далее. Исторические метрики финансовой доходности, такие, как Net IRR, Cash on Cash, Total Value to Paid In Capital, Dividends to Paid In обязательны к анализу, так как не «экзитами» и «иксами» измеряется успех, а целым набором интегральных показателей по возврату на вложенный капитал. Год создания важен, потому что фонды как вино — со временем, как правило, набирают хорошую среднюю доходность. Нашей компании 10 лет, и за эти годы мы профильтровали чуть ли ни все компании, которые привлекли инвестиции на российском рынке. Сейчас у нас в портфеле 12 брендов, будет максимум 20, и мы намерены ими плотно заниматься. Далее — команда. Если фонд маленький, миллионов на десять, то у него нет денег на хороший профессиональный коллектив — скорее всего, в таком фонде будут работать два-три человека, которые физически не в состоянии полноценно управлять фронт и бэкофисом инвестицинного фонда. Если говорить о наших финансовых метриках, то на инвестированные в проекты 73 миллиона долларов, за неполные шесть лет мы выплатили дивидендами и доходами от проданных бизнесов 76 миллионов долларов, при этом в портфеле осталось еще 12 компаний, продажа которых принесет ещё порядка 250 миллионов. Я доволен этим результатом, потому как инвесторы нашего фонда заработают более 25% ежегодно с учётом всех сложностей и неровностей последней декады. Я искренне считаю, что прямые инвестиции — это вполне надёжный актив, который должен быть в портфеле любого предпринимателя. Если до сих пор вам казалось, что инновационный бизнес для вас во всех смыслах далёк и непонятен, найдите хорошего управляющего и удивитесь, насколько спокойным и комфортным может быть путь в мире венчура и технологий.
