Этого не сделал ни один театр в мире

1 / 2021     RU
Этого не сделал ни один театр в мире
Вячеслав Стародубцев главный режиссёр Новосибирского государственного академического театра оперы и балета (НОВАТ), кандидат искусствоведения, автор образовательных программ, член Союза театральных деятелей РФ
О первой детской опере, написанной в Новосибирске, премьерных сказках для взрослых и неутолимой жажде творчества в период пандемии.

LT: В этом году многих отправили на «удалёнку», и театр не стал исключением. Как вам работалось в таком режиме?

ВЯЧЕСЛАВ СТАРОДУБЦЕВ: Надо сказать, что ещё до пандемии мне приходилось пользоваться этим инструментом — вести онлайн-репетиции из другого города. Но лучше этому формату оставаться одним из дополнительных инструментов, крайних решений, когда нет другой возможности работать. Я и большинство моих коллег считаем, что театр — это живой организм, и все онлайн-проекты, сделанные удалённо, не имеют полноценной кровеносной системы, в отличие от спектаклей, поставленных живьём. Даже если удалённо ты продумал спектакль до миллиметра, всё равно нужен прямой контакт, живая эмоция, чтобы максимально раскрыть артиста.

Из-за пандемии продажи билетов в театре упали в пять раз. Что происходит: страх лишает людей их любимого времяпрепровождения, а театр — зрителей?

Мы живём в эпоху информационной манипуляции. Если раньше мои интервью касались только творчества, то теперь всё чаще приходится отвечать на вопросы о коронавирусе, который завладел людьми, их мыслями. С этим можно бороться только верой в красоту и основной залог физического здоровья — это нормальное эмоциональное состояние. И театр в этой карантинной пьесе является главным положительным персонажем, потому что только в театре человек получает духовную подпитку, укрепляя свой эмоциональный иммунитет. Люди устали от улицы, политики и серости вокруг. Они хотят стремиться к красоте, хотят слышать музыку. По себе, коллегам и зрителям я вижу — мы наконец-то приходим к пониманию, что поэтический театр становится важнее политического. Это перерождение очень важно для нас.

Но вопреки всему творческий коллектив театра продемонстрировал невероятную работоспособность, удивив зрителя сразу семью премьерами. Как вам это удалось?

Семь премьер, поставленных всего лишь с сентября, — этого не сделал ни один театр в мире! Так получилось во многом благодаря тому, что артисты начали больше ценить свою профессию, ощутив её хрупкость сегодня. С таким счастьем и самозабвением, с такой самоотдачей мы не репетировали никогда! Утоляя жажду творчества и работы, мы выпустили балет «Баядерка», оперы «Дидона и Эней», «Иоланта», «Снегурочка», «Сказка про козлика», «Кащей бессмертный» и детский проект «Крибле, крабле, бумс!». Учитывая, в каком критическом положении, из-за ограничений и отменённых гастролей, находится весь европейский и мировой оперный мир, сделать такую афишу в Новосибирске — большая победа. Собственно, поэтому стал возможен приезд наших звёздных солистов, у которых обычно графики выступлений расписаны на несколько лет вперёд. Это Вероника Джиоева и Василиса Бержанская, прима-балерина Лондонского королевского балета Наталья Осипова, Иван Васильев. И это, я считаю, тоже результат долгосрочной и планомерной художественной политики. Кстати, в начале сезона мы выпустили оперу «Фальстаф». Это последняя опера Верди, которая в мире идёт едва ли в трёх театрах, очень уж вокально и актёрски сложная вещь, не каждая труппа берётся сыграть. Мы со страхом подбирались к этому материалу, но я чувствовал, что сможем, и всё получилось. Спектакль даже был отмечен национальной оперной премией «Онегин».

Правда ли, что детская опера «Сказка про козлика» — это целиком ваша придумка?

Понимаете, я давно хотел сделать какой-то локальный новосибирский проект, чтобы он отражал тему наших музыкальных исторических корней, сибирского фольклора. Опять же, благодаря карантину и была написана эта сказка в творческом союзе с замечательным новосибирским композитором Александром Абраменко. Помню, тогда я был на даче в Москве, а он на даче здесь, мы постоянно созванивались, придумывали что-то, шутили, и в результате получилась интересная и весёлая история. Мне хотелось сделать из неё некий фольклорный лабиринт, со скоморошьм действом, с костюмами на манер дымковской игрушки, которой я занимался в детстве. Ведь это наш культурный код, который нужно поддерживать и передавать юному поколению.

В этом сезоне особенное внимание к русской опере — это спектакли «Снегурочка» и «Кащей Бессмертный» Римского-Корсакова. Но назвать их сказками в привычном понимании нельзя. Почему?

Это не такие простые истории, как может показаться, у некоторых стоит маркировка «12+». Николай Андреевич Римский-Корсаков — один из самых сказочных композиторов, но столько мудрости, глубины и философии в этих его произведениях... Поэтому для меня великое наслаждение вскрывать весь этот философский пласт, казалось бы, в сказке. К примеру, «Кащей Бессмертный» — одно из сложнейших произведений в плане постановки, потому что это не детская опера, а трагедия, исследование страсти и любви, история самопожертвования. В прошлом году в рамках фестиваля юбилея Римского-Корсакова я уже ставил это произведение в Мариинском театре. Для многих режиссёров дважды работать с одним и тем же материалом — мука, а для меня — счастье, ведь можно копнуть ещё глубже, сделать всё по-другому, может, ещё интереснее.

Интерпретируя классику, режиссёры иногда так увлекаются, что трудно узнать первоисточник. А что для вас главное в работе с историческим материалом?

Всё имеет смысл, если это озарено талантом и небом. Лично мне интересно погружение в музыкальную драматургию, в разгадывание нот, музыкальных, культурных кодов и замысла композитора. Сегодня, имея профессиональную режиссёрскую подготовку и фантазию, очень легко придумать любую современную концепцию, переодеть всех в офисные костюмы, взять политический контекст, но трудно гармонично соединить всё это с музыкой. И моё твёрдое убеждение — в оперном театре режиссёр должен иметь музыкальное образование. Потому что спорить с музыкой — это как спорить с небом, всегда проиграешь. Режиссёр обязан говорить о волнующем, исследовать человека, но если он думает, что умнее Чайковского или Верди, то он — глупец, поэтому мы видим кучи мусорных спектаклей, которые к музыке не имеют никакого отношения.

Судя по таким спектаклям НОВАТа как оперный квест «Турандот», fashion-опера «Аида» или триллер-опера «Бал-маскарад», погружение в классику не обходится без маркетинговых фишек, не так ли?

Но я ничего не делаю специально, это моё чувствование материала. Например, оперный квест «Турандот» — целая история, начинавшаяся с лекции перед спектаклем, потом мы делали с группами квест по театру, да и сама фигура загадывающей загадки Турандот логично вписалась в эту концепцию. В «Аиде» я придумал fashion-историю, в которой мы использовали современные ткани для изготовления костюмов. Например, очень модный сейчас неопрен, EVA-пену, пластик.
Всё это художественные ходы, которые, конечно же, отыграли и в маркетинге. Понимаете, моя задача — влюбить в оперу молодёжь, чтобы она понимала, насколько это современный, интересный, глубокий и разноплановый жанр. И весь прошлый сезон был потрачен на то, чтобы создать здесь практически с нуля детский оперный репертуар. Режиссёр должен быть в постоянном диалоге — с композитором, современностью, зрителем. Мы понимаем, что должны воспитывать зрителя, это часть нашей образовательной и культурной миссии.

Вы много раз отмечали высокий профессиональный уровень артистов НОВАТа, но что думаете о его зрителях?

Повторю: я согласился на работу главного режиссёра здесь, потому что мне было важно развивать и пополнять именно эту труппу, работать именно с этими артистами, давать им роли на вырост и перспективу.

Моя задача — влюбить в оперу молодёжь, чтобы она понимала, насколько это современный, интересный, глубокий и разноплановый жанр

Зрители же дают мне огромные силы идти вперёд. Здешний почитатель — избалованный, изысканный, но ценящий на сцене искренность и за версту чувствующий ложь. Я благодарен за это тонкое и верное чутьё, которое не позволяет нам всем сбиться с пути.

Проработав больше десяти лет солистом в музыкальном театре «Геликон-Опера», уйдя в режиссуру, не скучаете по ролям и сцене?

Конечно же, я скучаю по «Геликону», ведь это была моя семья на протяжении 15 лет. Я благодарен своему учителю — Дмитрию Александровичу Бертману, который сначала влюбил меня в оперу, а потом увёл в режиссуру. Сольные проекты сейчас, конечно, отошли на второй план, но не исчезли совсем. К примеру, в конце декабря я пою в спектакле «Сергей и Айседора» в театре Романа Виктюка. Этому союзу уже 15 лет, и мне хотелось бы поддерживать творческие отношения в дальнейшем.
Но также хочу сказать, что и НОВАТ за три года стал моим домом, новой семьёй, которой я отдаю всю свою энергию, душу и мысли.

Под Новый год принято загадывать желания, чего бы вам хотелось?

Чтобы театр никогда не разлучали с его зрителем.

Текст: Анастасия Куприянова
Фото: Антон Медведев