Общественная революция в России

МИРОВАЯ ПОЛИТИЧЕСКАЯ СРЕДА

Естественно, что внутренняя политика российского государства не может существовать изолированно от мировой политической системы. Другие государства весьма ревностно и заинтересованно относятся к процессам изменения существующей конструкции взаимоотношения общества и государства в нашей стране, поскольку в этих процессах усматривается общее для всех государств цивилизационное движение.

Сказать, что возникающая при этом мозаичная политическая картина стерильна и действующие в ней силы ведут себя альтруистично по отношению к интересам страны, в которой происходит общественная революция, было бы весьма неосмотрительно и идеалистично. Все политические агенты стремятся разместить свои интересы в слабеющем — и в какой-то период бесхозном — государстве: почему бы не занять своими силами, своими людьми доминантные позиции в формируемом новом постреволюционном государственном механизме? И демократические стандарты будут соблюдены в пользу революционного общества, и межгосударственное сотрудничество будет развиваться во благо государств помощников.

Понимая двойственность происходящего, наблюдая иногда очевидную лицемерность политических позиций западных государств, преследующих свои собственные интересы во всех российских событиях, тем не менее нельзя не попытаться выявить аспект объективности в расширяющейся и набирающей силу международной конфликтности, где Россия неизменно выступает объектом разнообразной критики и нарастающего давления.

Практически во всех внешнеполитических процессах с участием стран Запада наружу постоянно прорывается неприятие России, доходящее в своих крайних формах до русофобии, которая сегодня становится политической модой, скроенной по лекалам прибалтийских, польских и прочих дизайнеров, улавливающих политические настроения своих заказчиков.

Действия западных партнёров со всей очевидностью демонстрируют, что Россия — это другая страна. Другая по своей глубинной природе. В этой связи чрезвычайно важно как можно более точно выявить содержание русофобии, понять: что вызывает неприятие — русские люди, российское государство или страна — Россия? Неразличение причин, влияющих на возникновение русофобии, приводит в конечном итоге к отрицанию русскости вообще: «у русских всё плохо».

Названные явления социологического ряда — люди, общество, власть — тесно связаны между собой, но есть ведущая величина, в этой триаде — государство. «Этой бы стране, да хорошее государство!» — так говаривал когда-то государствовед Николай Тарасов. Отсвет государства действительно окрашивает в свои тона общество, а общество уже передаёт свои особенности отдельному человеку. Существует и непосредственная связь между чертами характера российского государства (если уместно так определять его характерные свойства) и строением личности русского-российского человека. В феномене русофобии, в отличие от других этнических фобий, главные мотивы коренятся именно в государстве.

Вина государства в том, что оно, ввиду занимаемой им позиции, наносит цивилизационный вред людям и обществу в целом, а отсюда и стране. Другим народам совершенно небезразлично, как идут дела у соседей, как то или иное государство относится к своим гражданам. Принцип невмешательства во внутренние дела государства, на самом деле, ограничивается существованием принципа солидарности народов с обществом другого государства. Необходимость защиты общества от вредоносных и губительных действий, от государства, противопоставившего себя обществу своей страны, является объективным началом сохранения современного цивилизационного порядка. И, как при защите слабого, этот принцип действует во всех случаях причинения неоправданного и неправомерного вреда. Поэтому в протестах против политики российского государства и в критике его действий по отношению к обществу усматриваются и общечеловеческие начала, а не только узкополитические взгляды и сиюминутные государственные интересы других стран.

Страны и народы Земли стоят на пороге решения проблемы превращения человечества в единую цивилизацию. Именно поэтому так остро начинают звучать вопросы о различиях в строении их политических систем, государственного и территориального устройства, политических ориентиров, культуры, языков, национальных характеров, в конце концов. Объективный ход истории человечества ведёт к объединению наций и народов, и люди, исходя именно из этой сверхзадачи, даже без специальной её привязки к событиям каждодневности, стремятся к устранению помех, которые в будущем осложнят объединение, выступят препятствием к формированию исторического единства. И от решения такого рода задач нет необходимости скрываться за суверенными статусами своих государственных форм.

Мы ещё вернёмся к этому вопросу, но сейчас важно отметить, что под завалами и нагромождениями застарелых исторических, культурных, экономических и геополитических противоречий, существующих между странами и народами, можно разглядеть и некое единство, которое наиболее ярко обнаруживается как раз в общественных революциях, совпадающих по своим целям с общецивилизационным движением человечества. Более того, общественные революции, по определению, в силу их укоренённости в глубине общественных процессов, являются неким социологическим компасом, указывающим точное направление эволюционного исторического развития своей стране и всему человеческому сообществу (глас народа, как известно, является гласом Божьим, и именно в устах народа звучит истина). И не удивительно, что в оценках революционно-преобразовательных процессов, происходящих в различных местах, мировое политическое мнение поддерживает сторону народа в тех странах, где происходят общественные революции.

Подобного рода революционные процессы со всей очевидностью убедительно показывают, что государство, выбившееся из господствующего тренда, отстающее от скорости и направлений делегирования своей власти обществу и этим отличающееся от других развитых государств, являющихся держателями цивилизационных стандартов в данной сфере, — такое государство исторически обречено.

ПЛЮСЫ КАПИТАЛИЗМА

Экономика России и в целом российское общество перешли в режим выживания. И что же, возникает вполне уместный вопрос, во все это капиталистическое время не происходило ничего хорошего? Как ни странно, но положительные изменения видны, что называется, на каждом шагу и невооруженным глазом. Жизнеспособность России поразительна! Режим выживания, в котором вынуждены существовать миллионы людей, внешне опровергается капиталистической атрибутикой — торговыми центрами, банками, импортными машинами, коттеджами и виллами, ставшими визиткой капиталистического пейзажа, ресторанами, во множестве появившимися в российских городах, изменившейся сферой услуг — с другими, нездешними стандартами и прочая, и прочая.

Не стало производительного капитала — ничего, зато развивается капитал торговый. А как обойтись капитализму без банковского капитала?! И он стал вполне заметен в России. Правда, и торговый, и банковский капитал на поверку, оказывается, имеют в значительной мере иностранную прописку и отсюда — зависимость от чужого капитала. А сельское хозяйство, если смотреть только на традиционные сельскохозяйственные области и края, вообще вырвалось в передовики капиталистического производства. Страна стала экспортёром зерна! К сожалению, при неразвитом животноводстве. И запустении сельскохозяйственных земель в большинстве областей: население в таких местах на протяжении уже тридцати лет вынуждено жить вне общественно значимой производственной деятельности. Это сильно исказило социологический портрет сельского человека.

Но есть явный прогресс в некоторых экономических сферах, в атомной энергетике, например. Есть оживление в жилищном строительстве. Сохранилась и развивается оборонная промышленность. Обустраивается Северный морской путь. И много, на самом деле, случилось хорошего. Чего стоит один Крым! Политическая операция по возврату Крыма бесценна.

Так в чём же дело? Что нужно хабаровчанам? Может, действительно, это вовсе никакая не революция, а просто политическая капризность? «Верните нам нашего Фургала, верните, и всё тут!» Наверное, было бы правильнее не обращать внимания на единичные сбои и связанные с ними политические эксцессы. Есть ведь и такая логика: сумма хорошего превышает негативные явления в общественной жизни и остаётся просто потерпеть и дождаться, пока это хорошее распространится и заполнит все социальные ниши, доказав, что России удалось и на сей раз преодолеть очередной исторический кризис.

Эх, если бы существовали эти особые весы, где можно было бы взвесить сумму благодеяний, удач, приобретений, и сравнить её с величиной упущений, ошибок, вреда, потерь в жизни общества. Оценить на этих весах долю, относимую к заслугам государства, а с другой стороны — к его вине и ответственности. Определить результирующую величину и сделать безошибочный политический вывод. Но поскольку такого специального инструмента ещё не придумано, приходится довольствоваться изучением в том числе и протестного поведения людей. Необходим строгий теоретический анализ происходящего, благо методология изучения общественных событий наработана социологическими науками.

КАК НАМ ДОГОНЯТЬ КАПИТАЛИЗМ?

Но здесь-то и начинаются проблемы: в современной России теоретические исследования социально-политических и политэкономических явлений практически сведены на нет. Социология занимается рейтингами и различными, как правило, узко прикладными разработками с использованием вездесущего анкетирования. А вот изучением базис-надстроечных отношений, складывающихся при переходе от социализма к капитализму, современная социальная российская наука и в первую очередь экономическая наука, к сожалению, не занимается, или, по крайней мере, такие работы, если и существуют, то не попадают в центр общественного внимания.

Cейчас требуется ответить на важнейший вопрос о релевантности наших стремлений в капитализм. Мы пытаемся сесть в поезд, идущий давно и без остановок

А на самом деле, сейчас требуется ответить на важнейший вопрос о релевантности наших стремлений в капитализм. Мы пытаемся сесть в поезд, идущий давно и без остановок. Причём мы пытаемся купить билет в этот капиталистический поезд на средства, вырученные от продажи разрушенного нами социализма. И делаем это тогда, когда мир, похоже, заканчивает выбирать полезность хода этого поезда и готов сменить транспорт, или, по крайней мере, трансформировать базисные экономические отношения и саму конструкцию экономики.

Экономика вообще как способ организации бытийствования социума, также как и институт государства, конечна. Она конечна своей производительностью: так же, как производительный труд вытесняет себя из продукта труда, так же и производительная экономика вытесняет себя из всех фаз продуктивной человеческой деятельности. После создания механизма, устраняющего дефицитность используемой энергии, процесс производства будет всецело строиться не на экономических принципах организации и измерения человеческой деятельности — в качестве производительной силы начнет действовать информация. Из продуктов производства постепенно исчезнет стоимость, а вместе с этим закончится и построение общественных отношений исходя из экономических ограничений. Информация выведет стоимость из продуктов производства хотя бы потому, что природа информации призвана служить истине, а не экономике. Познание, добывая информацию, открывает путь служения Природы Человеку и не будет ограничивать себя экономическими пределами.

Если уйти от метафоры уходящего поезда, то ничто не мешает нам использовать логику процесса глобализации, а точнее повсеместного повышения системного индекса современного экономического производства. Экономической формой производственной системы с растущим индексом системности выступает обобществление экономической деятельности. Именно обобществление выступает необходимой предпосылкой информационной концентрации. Капиталистические рамки частной собственности становятся объективным препятствием для насыщения производства информацией, а, следовательно, и помехой для повышения производительности общественного труда. А информация, между тем, будет стремиться к прекращению товарности, уходу от денежной формы и к освобождению человеческой деятельности от построения на принципах и законах экономики. Следующий способ производства и соответствующий ему социальный строй могут носить название, связанное с самим словом «информация». Скажем, информациализм. Это не очень удобное для произношения название можно употреблять, если не нравится идеологизированное название — коммунизм, и если хочется подчеркнуть роль информации в смене стадий развития цивилизационного процесса.

Естественно, что экономика, как и любое состоявшееся бытие, стремится быть. И не сдаст без боя свои позиции. Не имея возможности уйти от объединения частных капиталов и от обобществления по всем направлениям деятельности, экономика создаёт механизм редуцирования капитала, когда значительная часть капитала выводится из процесса производства и тем самым перестаёт напрямую работать на повышение производительности. Такова логика образования и функционирования финансового капитала.

Но настоящим рубежом, ограничивающим время жизни экономики, является конечность объёма товарного потребления. В качестве предохранительного механизма, защищающего экономику от перенасыщения рынка, используется перевод общества в состояние, когда у людей безостановочно происходит рост всё новых и новых и зачастую весьма искусственных потребностей. Можно, конечно, за счёт роста потребления продлить на какое-то время существование экономики, но в стратегическом плане экономика, как совершенно специфический вид человеческой деятельности, связанный с исходным дефицитом, существовавшим в начальном периоде становления человеческой цивилизации, с периодом предыстории человечества, должна завершиться вместе с уходом с исторической арены общества потребления и созданием нового строя цивилизации.

Политэкономический анализ необычайно важен для определения стратегии становления капитализма в России, поскольку позволяет создать план включения её экономики в капиталистический уклад и наметить области его развития наряду с повсеместным развертыванием различных форм обобществления человеческой деятельности. Начиная строительство капиталистических отношений в современной экономике России, нужно видеть логику дальнейшей трансформации этих отношений, и лучше сработать на опережение, чем догонять далеко ушедший чужой состав. И очень важно прокладывать свой собственный путь в будущее, не пытаясь копировать трассы вперёд ушедших народов.

Китайское экономическое чудо провоцирует нас к тому, чтобы сформулировать парадокс: капитализм должны строить коммунисты! Именно Китаю под руководством коммунистической партии удалось создать единство двух экономических базисов, двух различных способов производства, выстроив из них конструкцию взаимодополнения и гармонизировав применение экономической энергии синтеза, не скатившись в яму использования энергии распада. В итоге образовалась самая успешная экономика в мире, работающая в международном рыночном капиталистическом хозяйстве по его законам.

Но если приглядеться повнимательнее к тому, что на самом деле происходит в китайском обществе, то мы увидим, что парадокс заключается совсем в другом: китайские коммунисты, как им и положено, строят коммунизм, а капитализм при этом, со всей своей восточной мировоззренческой пластичностью, используют в качестве промежуточного расходного инструмента. И скорее всего, в самое ближайшее историческое время истинное направление движения китайского общества к коммунизму станет общеизвестным цивилизационным фактом.

Развитие того или иного экономического базиса всегда должно подчиняться логике выбора средств и инструментов для достижения стратегических целей общества. При этом в любом варианте своей трансформации экономика не может и не должна заслонять собою человека.

ПРОИЗВОДСТВО ЧЕЛОВЕКА

Мы рассматривали в качестве причин начала общественной революции в России в основном обстоятельства материальной жизни общества. На самом деле люди живут в гораздо более сложной реальности, нежели экономико-прагматическая. Всё дело в том, что государство и общество занимаются в своей истории не только производством и потреблением материальных благ. Человеческая история есть прежде всего процесс производства общества и человека — общества и человека как продуктов эволюции. Самую главную проблему России нужно искать не в экономическом и политическом устройстве и не в организации государственной власти, взятых в качестве самосущностей с их внутренними закономерностями, а в том, как экономика и политика влияют на человека — на перспективу и характер его развития.

Весь окружающий мир и в первую очередь мир человеческих отношений необычайно важны в качестве объектов отражения в сознании людей: мир со всеми своими свойствами активно воздействует на человека. И именно в этой сфере постепенно формируется скрытая мотивационная область, которая проявляется во всём — во всех делах и поступках человека, в том числе и в его политических действиях, как, например, в проходящих сейчас в России протестах. Напрямую она может не раскрывать себя и вообще не заявлять о себе, и тем не менее служит постоянно возобновляемым основанием морально-нравственных общественных побуждений.

Все дело в том, что любые отклонения от гармонических формул социальной жизни, неправильное её устройство, нарушение внутренних законов и логики построения человеческих отношений отражаются не только на продуктах деятельности людей, но и на самих людях: наблюдаемое явление отпечатывается, запечатлевается в человеке, и не только в его сознании, но и во всех аспектах его личности. Возникает целый клубок воспроизводящих себя связей и зависимостей.

Так, являясь участником искажённо построенных экономических отношений, человек, помимо своей воли, впускает в себя негативные аспекты этих отношений, выравниваясь с ними и уподобляясь им. И тут же, в качестве экономического оператора, возвращает в производство его негативизм, добавляя от себя в экономику соответствующую «плату» за снижение своего человеческого и трудового потенциала, отчего деятельность становится ещё менее продуктивной.

В итоге формируется один из множества замкнутых кругов, стремящихся своей сингулярностью, тенденцией превратиться в точку свести на нет слабую, нерезультативную экономическую практику, уничтожить условия её воспроизводства, действуя по принципу: «Чем хуже — тем хуже». Именно так работает объективный механизм защиты общества от негодных форм человеческой деятельности, приносящих вред человеку и разрушающих его социальную природу: чтобы её прекратить, человек вынужден снизить её продуктивность, правда, заплатив за это искажением своего собственного потенциала. Попросту говоря, чтобы защититься от плохой экономики, нужно полностью остановить её, затратив на это человеческий личностный капитал.

Нарушение внутренних законов организации общественного производства по цепочке продолжается и отпечатывается не только в экономических отношениях, но и в тех материальных продуктах человеческой деятельности — зданиях, сооружениях, городах, дорогах, станках, одежде, мебели и ещё в тысячах вещей, которые человек создает в качестве элементов своего мира. Всё, что было несовершенным в экономическом производстве, переходит в предметы этого производства и через них воздействует не только на людей, занятых в экономике, но и на всё общество, вынужденное жить в такой материальной среде. И в этом смысле нужно ещё раз согласиться с тем положением, что экономика распространяет своё влияние на все сферы общественной жизни, уподобляя себе тотально всех членов общества. Люди становятся подобными тому, что они делают и что вынуждены наблюдать.

В этом смысле на нас распространяются общие законы материального мира: из всех возможных степеней свободы объекта, составляющих его суперпозицию, реализуется вариант, порождаемый наблюдением.

Механизм устройства отношений человека со своим окружением предлагает нам логику шагов: если мы искажаем свою социальную среду обитания и при этом вынуждены смотреть на эту среду и становиться равными продуктам нашей неустроенной деятельности, то, разрушая себя, мы при этом, в конце концов, добьёмся разрушения источника вредоносности.

Однако общество не согласно с таким способом самосовершенствования и не воспринимает подобный путь как приемлемый для исправления допущенных ошибок. Люди не только не хотят терпеть бедность и недостачу от неэффективной экономики, но и не желают пропитываться теми нелепостями, в которых им приходится участвовать, будучи экономическими агентами такой экономики.

Экономика, со всем своим внутренним нарушением объективных законов, действительно, предельно широко распространяет свое влияние. В её орбиту попадают сферы жизни, вынужденные наблюдать её несовершенство и испытывать на себе её пагубное влияние в виде низких материальных возможностей, предоставляемых науке, образованию, медицине

Экономика, со всем своим внутренним нарушением объективных законов, действительно, предельно широко распространяет своё влияние. В её орбиту попадают сферы жизни, вынужденные наблюдать её несовершенство и испытывать на себе её пагубное влияние в виде низких материальных возможностей, предоставляемых науке, образованию, медицине и прочем. Всё общество вынуждено уподобляться экономике и строить себя и свою жизнь по её лекалам.

Но человека не устраивает снижение показателей своей жизни и пассивное к этому отношение. Его не устраивает не только экономика, но и политические формы, её организующие. Наблюдение данных политических форм лишь усугубляет ситуацию, поскольку в политике экономика дана в откровенном и концентрированном виде. Именно поэтому претензии к государству, его устройству и политикам становятся во главу угла требований общества о смене курса жизни в стране.

Люди не замечают, как они становятся похожими на свою страну. Но это замечает их внутренняя природа и заявляет свой протест. У людей меняется облик, меняются глаза, выражение лица, исчезает улыбка, упрощается речь, они начинают по-другому выглядеть, у них другая одежда, другие вкусы, другая походка, постепенно меняется характер, они становятся менее дружественными, менее образованными, в стране нет того кинематографа, которым можно было гордиться. Кстати, по лицам актёров кино можно видеть, как изменилось лицо россиянина и как лица наших актёров отличаются от лиц актеров иностранного кинематографа. Можно тут углядеть некий субъективизм и оценочность, которые якобы лишены объективных оснований. Но всем известно, что русского узнают в любой заграничной толпе: он безоговорочно выделяется из общей массы самых разных людей.

А как русские стремятся попасть в другую человеческую среду, как нам нравится наблюдать чистоту и устроенность иностранных городов, находиться в радостной атмосфере другого общества, видеть более благоприятное лицо цивилизации. Нас инстинктивно тянет наблюдать нечто хорошее. Как было проникновенно сказано нашим человеком при возвращении из поездки за границу: «Пейзаж родной... Глаза бы не смотрели».

И вот когда нет возможности выехать за границу в устроенную атмосферу европейской страны, приобрести там жилище и на родину возвращаться только по делам — такая возможность есть далеко не у всех, — вот тогда людей тянет выйти на свои улицы, где они выражают протест, подчас достигающий и революционной высоты. Протест не только против сегодняшней экономической политики государства, но и против производства человека в том виде, в каком это сейчас происходит в России. Вполне возможно, что, помимо всего прочего, сложившаяся демографическая ситуация в стране объясняется в том числе и тем неудовлетворительным результатом производства человека, который возник по вине государства: общество перестаёт производить людей, чтобы они не стали объектом негодного производства, осуществляемого государством.

В качестве составных частей защитного механизма русской цивилизации в условиях тотального распространения и влияния отрицательных экономических и политических факторов остаются наш язык, культура, история и воспитанный историей жизни русский характер. И на каждый из этих бастионов идёт безостановочное наступление.

Самым активным атакам подвергается язык, в результате чего в его состав внедряются уродующие его заимствования. Причём речь в данном случае идёт не о технологических терминах, отражающих явления и процессы, которые были изобретены в других странах и поэтому именно там получили свои исходные иноязычные названия — это естественный процесс словообразования и распространения новых слов. Вызывают неприятие совершенно другие случаи заимствования, в результате которых происходит навязывание иностранных слов, обусловленное во многом мировой экспансией английского языка и неким культурным лидерством (не путать с превосходством) западной культуры.

По сути, во всех подобных ситуациях в нашем языковом строении возникают явления лингвистической энтропии, ведущие к ничем не оправданной элементизации языка, когда вместо создания своих собственных словесных конструкций выхватывается знак из чужого говора, рвущий системную ткань русской речи, разрушающий её целостность и искажающий роль языка в качестве опоры народного бытия. Здесь мы вновь, как и в экономике, сталкиваемся с образованием энергии распада, разрушающее воздействие которой огромно, особенно для молодого поколения. У молодых людей, вынужденных взрослеть в условиях насаждаемых лингвистических нагромождений, иностранные слова крадут родной язык, замещая в их сознании возможность построения объёмных и многогранных смыслов пустотой одноэлементного обозначения. Забывая свои слова, мы тем самым утрачиваем эффект эмерджентности русского языка, благодаря которому каждое слово окутано облаком семантического богатства, обеспеченного словесными связями родного языка. Работают не только отдельные слова, но и языковая целостность, тот самый незримый системный потенциал, пожалуй, самый высокий среди всех языков человеческой цивилизации. И эта единая нить, единый семантический узор рвётся посторонними чужими словами, блокирующими композиционные построения, обеспечивающие связь слов и памяти. Есть и прямые атаки на язык. Чувствуя его силу, противники русского социума стремятся разрушать его путем отбирания у людей их языка. Русского языка. Ни один язык современного мира не подвергается таким гонениям, как русский язык. Хочешь ослабить русского, причинить ему страдания — лиши его родной речи. Дошло до того, что русский язык превращают в преступление!

Естественно, что и российская культура в целом, а особенно эстрадно-песенная её часть, наиболее близкая к повседневной жизни людей, как, впрочем, и русский кинематограф, тотально подвергаются попыткам вытеснения на периферию общественного сознания. Извращения пытаются обрушить и на отечественную историю, украсть победу в войне, уравнять политические режимы стран фашистского блока и страны-победительницы.

Целью этой идеологической борьбы выступает российский человек, его морально-волевые и патриотические качества, его национальный характер, который ещё никому не удавалось сломать. К сожалению, наше государство и на этом фронте не совершает адекватных действий по отстаиванию национальных интересов. Единственное, где оно в самое последнее время начинает возвышать свой голос, — это исторические завоевания советского народа. А во всём остальном, особенно, во всём, что касается сохранения в неприкосновенности чистоты русского языка, количество упрёков может приближаться к бесконечности: национально ориентированная языковая политика отсутствует напрочь. В конечном итоге, утрачивая достижения в главном историческом производстве — производстве человека, страна рискует превратиться в лёгкую добычу тех стран, которые, похоже, уже назначили её расходным материалом в цивилизационном строительстве.

Важнейшей составной частью социальной конфликтности, касающейся процессов производства человека, выступает конфликтность, связанная с правами человека в России. Напрямую вести речь об ущербности российских граждан в результате действий российского государства было бы некорректно, поэтому предъявляется обвинение в ущемлении политических прав и свобод. И здесь, как ни странно, наряду с обычными причинами межгосударственных конфликтов, начинают в явном виде появляться гармоники солидарности иностранных государств и их обществ с российским обществом, чьё положение искажено политикой собственного государства. Граждане других стран готовы встать в ряды российской общественной революции, организуют различного рода центры, ставящие своими задачами оказание помощи политической оппозиции, а иностранные государства готовы объявить систему санкций по отношению к государству — нарушителю общих цивилизационных стандартов поведения государства в обществе.

На самом деле, любые политические права являются инструментарием для участия человека в политическом строительстве, повышая столь необходимую ему социальную субъектность. Свободное использование своих прав, доступность их востребования образуют в совокупности режим демократического государства. Демократия служит не только дверью для входа людей в мир политики, но и окном для наблюдения за политическими и иными значимыми социальными процессами. Ничто так не способствует человеческому гражданскому росту, как открытое политическое пространство, изменяющее общественное сознание и предоставляющее отдельному человеку возможность расширения его личностного горизонта.

К устройству демократических механизмов нужно подходить с позиций совершенствования и человека, и государства. Не должно существовать абстрактной демократии ради демократии, а тем более шаблонной демократии, навязываемой одними государствами другим. Обычно такое навязывание служит лишь ширмой или чаще предлогом для силового или как минимум дипломатического проникновения внутрь политики другого государства.

Очевидным объектом демократии является организация жизни государства. От уровня развития демократических начал зависят все аспекты государственного устройства. Демократия есть способ трансляции воли и сознания народа государству. Волевой и интеллектуальный критерии демократии должны определять субъектов влияния на дела государства со стороны общества, устанавливать пределы и зоны этого влияния, а также доступные обществу механизмы предъявления своей воли. Здесь речь идёт о всем известных формах непосредственной и представительной демократии, если на них смотреть с точки зрения организации действительного, не искажённого волеизъявления. В этой сфере есть, по сути, одна задача — искоренить формальность и показной характер демократических процедур и выявить содержание действительного волеизъявления народа.

Демократия становится школой для людей разных стран и народов, где они постигают общечеловеческие ценности. Наступает пора для объединения всех людей в рамках общепланетной цивилизации

Интеллектуальный критерий позволяет очертить круг сведений, доступных обществу, на основании чего люди могут получать и создавать информацию, задействованную в демократических процедурах. Совершенно ясно, что объектом демократического сознания может быть далеко не вся государственная информация. Мера этой информации, её содержание, формы реализации, на самом деле, составляют совокупность важнейших вопросов, от решения которых зависит действенность демократических процедур и стимулирование активности общества. Обратная связь между исходной информацией и принятыми демократическими решениями влияет в полной мере на осознание полезности участия общества в процессах государственного управления, а отсюда — обусловливает рост социальной активности отдельного человека в общественном строительстве.

Причём это касается не только устройства дел в каком-то отдельном государстве. Демократия становится школой для людей разных стран и народов, где они постигают общечеловеческие ценности. Наступает пора для объединения всех людей в рамках общепланетной цивилизации. Для этого необходимо сделать родственными процессы производства человека независимо от его этнической и государственной принадлежности. Ничто так не будет разделять страны и народы, как различия в условиях и результатах формирования современного человека. Информационные процессы, умножающие многократно возможности людей участвовать в наблюдении мира, стремительно изменяют скорость эволюции человека, вплоть до возникновения непреодолимых различий с теми обществами, которые выпадают из магистрального цивилизационного мира. Возникает ощущение отсталости, чужеродности людей другой информационно-демократической формации. В результате могут происходить чуть ли не морфологические различия между людьми разных государств.

Неудивительно, что государство, осуществляющее воспроизводственные общественные процессы в противоречии с общецивилизационным трендом, становится государством-изгоем. От него стараются отгородиться вчерашние друзья и братья. Следствие нарушения стандартов строительства человека воспринимается в качестве угрозы распространения и заимствования ненадлежащего опыта. Люди не хотят иметь ничего общего с людьми из ущербных государств. Именно поэтому просто на интуитивном уровне оценки различий, даже без осознания истинной причины, происходит разрыв связей и отгораживание одних государств от других. Исходя из высшей ценности процесса производства человека, государства, рвущие связи с государствами-изгоями, идут на экономические потери, приносят в жертву даже геополитические интересы, но достигают главного — объединяются со странами, следующими по пути прогрессивной эволюции.

Особенно характерны такие процессы для стран — бывших республик Советского Союза. Они не просто ушли за пределы влияния и взаимодействия с Российской Федерацией. Некоторым из них этого показалось мало, и они выступают инициаторами применения международных санкций в отношении российского государства, объявляя его государством-нарушителем всего и вся, от которого нужно защищаться с помощью военных союзов и наказывать установлением санкционного режима, с тем чтобы якобы исправить его политику. Есть ли в этих действиях забота о правах российских граждан? Конечно же, её нет и в помине. Если что-то и можно усмотреть во внутренней политике бывших братских республик, то во главе угла там будет практически нескрываемая русофобия, доходящая до травли русских и изгнания русского языка, который ещё вчера был языком межнационального общения.

Но поставим вопрос безотносительно к судьбе конфликтности, возникающей на постсоветском пространстве. Является ли эффективным с точки зрения общей судьбы цивилизации санкционный путь, путь наказания неисправных государств? Не становится ли такой путь, на самом деле, способом наказания обществ и углубления их деструктивных черт? Конечно, да. И поэтому избрание санкционного давления крайне неэффективно. «Чем сильнее мы накажем ваше государство и осложним вам жизнь, тем скорее вы избавитесь от него и создадите современную государственную форму», — так примерно рассуждают авторы политических санкций. Но государство, против которого выдвигаются санкции, переходит в мобилизационный режим и не расширяет, а сужает действие демократических институтов. Эффект в результате самый негативный и прямо противоположный ожидаемому.

Выход видится в совершенно другом направлении — в расширении международного сотрудничества со всеми государствами, в ослаблении режима противостояния, и в первую очередь в сфере возможных военных и геополитических угроз. Взаимовыгодное международное экономическое сотрудничество ослабит внутригосударственное политическое давление. На этой почве неизбежно произойдёт углубление контакта культур и обобществление мировой информации. Главное, что в этом процессе произойдёт расширение взаимодействия обществ, на основании чего удастся расширить границы социальной глобализации, или, точнее, достичь повышения системного потенциала объединения цивилизации. Трудно это? Безусловно. Очень. Запредельно трудно. Но при этом трудность чисто идеологическая: стирать различия между людьми нужно, переступая через неприятие чуждых государств. Политическая технология такого процесса может быть легко найдена на фоне преодоления государственного идеологического эгоизма государств — передовиков цивилизационного соперничества.

Кстати, высвобождаемые средства от снижения градуса военного противостояния могут пойти в сферу гражданской экономики, дав ощутимый толчок повышению производительности труда и уменьшив социальное напряжение от экономической неэффективности в тех странах, которые испытывают трудности в сфере развития народного хозяйства. Оптимизация структуры экономической деятельности, вовлечение в производство грандиозных активов финансового капитала позволит освободить человечество от использования людей по принципу усечённой функции рабочего места. Общество, освободив человека от экономического производства, сможет в полной мере заняться производством самого человека. И это завтрашний день человеческой цивилизации.

КАК ИСПРАВИТЬ РОССИЙСКИЙ КАПИТАЛИЗМ?

Россия не в состоянии ждать, когда цивилизация ей поможет. Нужно самим немедля приступить к исправлению тех огрехов и диспропорций, которые во множестве возникли в конструкции российского капитализма. И в первую очередь требуется решить вопрос о расширении объёма производительного капитала в экономике. Необходимо возобновить производство своей отечественной стоимости, что может быть обеспечено только развитием производительного сектора экономики. Обслуживание иностранного торгового и банковского капитала не способно решить проблему насыщения народного хозяйства экономической энергией и обеспечить устойчивость отечественной денежной единицы.

Предлагается масса рецептов, начиная с пересмотра итогов приватизации. Чаще всего в конечном итоге всё сводится к тому, чтобы отобрать и поделить. Проходили. Повторять не стоит. Во всяком случае, не с этого нужно начинать. Необходимо решить главный вопрос — о границах использования капитализма в России в современных условиях. И об участии государства в экономической деятельности, включая управление государственной собственностью.

Как уже говорилось, существует непонимание того, что смена способа общественного производства не является произвольным действием. Здесь можно как поторопиться, так и опоздать. Похоже, что Россия поторопилась когда-то с социализмом, а сейчас опаздывает с капитализмом. Вхождение в капитализм — это не только политический акт, но и экономико-технологический: необходимо считаться с тем индексом системности, которого достигли экономические отношения развитого мирового капитализма.

Страна не сможет занять своего места в строю других капиталистических стран, если её производительные силы не достигли соответствующего уровня технологического и информационного обеспечения. Если величина частных капиталов не может создать достаточную концентрацию средств производства, то в таком случае не удастся образовать систему современных экономических предприятий. Энергетический потенциал действующего международного рынка выступит в качестве запорного слоя для экономики с неразвитыми производительными силами. И здесь одного лозунга о соединении капитализма с социализмом или о переходе к государственному капитализму будет явно недостаточно: потребуется создать работающую экономическую конструкцию, очертания которой сегодня отсутствуют. И внедрить подобную конструкцию будет ох как непросто.

Впрочем, при любом варианте оптимизации экономики нужно начать с дебюрократизации государственного управления. Мы уже отмечали особенность и механизм порождения бюрократической собственности, когда якобы для предотвращения злоупотреблений, хищений и прочих вредоносных действий в сфере управления экономикой вводится действие многоуровневых фильтров. Например, представьте себе, что продажа в Новосибирске земельного участка площадью 7 соток в коттеджном посёлке может быть произведена только с разрешения московского начальства новосибирского собственника. Либо продажа старого станка, балансовая стоимость которого намного превышает рыночную стоимость, также может быть произведена только через московское управление. Сделки затягиваются. Поступление денег от продажи и вовлечение их в экономику откладывается на неопределённый срок.

И это лишь неразличимо малая деталь, характеризующая работу бюрократического механизма.

А сколько огрехов предстоит исправить в приватизации земли, когда директорскому корпусу, корпусу бюрократов капиталистов достались земельные угодья не только те, где были расположены приватизированные предприятия, но и земли, предназначенные, например, для организации зон отдыха работников этих предприятий. Давно уже остановлена деятельность самих предприятий, и нет уж трудовых коллективов, для которых действовали когда-то эти зоны отдыха, а собственность на эту землю осталась во всей полноте. И принадлежит в огромных размерах безраздельно одному лицу — бывшему директору или группе лиц, которые составляли, по сути, управленческую верхушку приватизированного предприятия. В итоге мы видим, как места для забытого всеми социалистического отдыха бывших трудящихся социалистического предприятия попадают в сферу интересов совершенно других лиц, благодаря которым эти бывшие зоны отдыха превращаются, например, в коттеджный посёлок, конечно же, капиталистического типа. Вот так просто сотни миллионов рублей от продажи ликвидной земли становятся добычей бюрократа-капиталиста, абсолютно ничего полезного не сделавшего своей земельной собственностью для народа, которому по праву принадлежит данная земля.

И уж если говорить о том, что нужно произвести ревизию приватизации, то очевидно напрашивается использование принципа — если «капиталистический» собственник не смог производительно использовать переданную ему через приватизацию собственность, она должна быть возвращена в состав государственной собственности. И те самые сотни миллионов за один коттеджный посёлок, — а по стране миллиарды миллиардов рублей за коттеджные посёлки, яхт-клубы, туристические базы и прочее, прочее — могут работать на народную пользу. А что касается экономической судьбы подобных объектов, то разве трудно поручить это комитетам по управлению имуществом, которые будут совершать обычные управленческие имущественные действия, включая и торговые сделки, безо всякой бюрократии? В конце концов, можно сформировать специализированные агентства по управлению реприватизацией и вверить им процесс возвращения объектов в состав, что называется, народной собственности. При этом вполне допустима продажа таких объектов по их действительной стоимости.

Более того, можно расширить применение принципа приватизационной результативности и распространить его действие не только на непрофильные земельные участки, попавшие в формулу приватизации попутно, но и включить в сферу пересмотра итогов приватизации все производственные объекты, включая сюда предприятия, проектные и научно-исследовательские институты, приватизированные и прекратившие свою деятельность, превратившись просто в ликвидные здания — объекты собственности директоров этих организаций. Зачем, скажите, зачем мы сделали им эти подарки? У них в распоряжении оказались не только цеха и офисы производственных предприятий, но и здания научно-исследовательских и проектных институтов и иных организаций, которые распроданы или превращены ими в объекты аренды. Ну если у общества и государства не хватило ума, чтобы сохранить полезную производительную деятельность, то, по крайней мере, должно хватить воли, чтобы признать передачу отдельным лицам продуктов общественного труда нелепостью и прекратить этот капиталистический романтизм. Попользовались — хватит. Всё, что можно вернуть, подлежит возврату. Понятно, что вернуть уже потраченные приватизаторами средства вряд ли получится, но то, что ещё может быть физически возвращено, должно быть возвращено. При этом те же существующие договоры аренды можно оставить в неизменном виде: сменится только арендодатель. Будет ли нанесён ущерб обществу пересмотром негодной практики потребления народного богатства частными лицами? Во всяком случае, он точно будет много меньше существующего вреда. То же касается сельскохозяйственных угодий: нет сельскохозяйственного производства на приватизированных землях — должно быть прекращено неэквивалентно полученное в ходе приватизации право собственности.

Единственно, чего нужно всенепременно избежать при возврате приватизированного имущества, — это опасности сделать его объектом бюрократической собственности, чтобы не попасть из огня да в полымя. Нормы, регламентирующие возврат, должны быть максимально операциональными, предусматривающими главный принцип — возврату подлежат остановившиеся объекты приватизации. При этом не важно, по какой причине произошла такая остановка. Не нужно пытаться искать вину субъекта права приватизационной собственности — её может и не быть. Виновата в таких случаях негодная формула приватизации, именно она подлежит исправлению. Да, неминуемо произойдёт ущемление экономических интересов владельцев имущества. Да, им будут причинены в том числе и моральные страдания. Но здесь нужно выбирать: или страдать будут миллионы, или тысячи. Чиновники, осуществляющие приватизационный возврат, должны действовать максимально корректно и применять щадящие методы, а при возможности возобновления деятельности изъятого объекта переводить его, при наличии целесообразности, под управление бывшего директора-приватизатора, с установлением ему вознаграждения, соразмерного с рыночной стоимостью управленческих услуг такого рода.

Осуществляя процесс исправления допущенных приватизационных ошибок, нельзя превратить процесс огосударствления собственности в кормушку для лиц, осуществляющих эту процедуру. Необходимо искать действенные схемы вовлечения в экономику замороженных в приватизации имущественных комплексов. Вполне возможно формирование ресурсных фондов, предназначенных для перспективных предпринимательских проектов, нуждающихся в развитии на базе бывших производственных и офисных помещений. В итоге и здания обретут возможность для производительного использования, и полезный бизнес получит действенную помощь. Главное, — не дать бюрократам возможности перевести нужное общественное начинание на привычный им язык сдерживаний и опасений, а в конечном счёте — собственного обогащения.

Совершенно очевидно, что торможение экономических процессов по причине умножения бюрократических усилий приносит гораздо больше вреда, нежели возможные сбои от каких-то ошибок в принятии решений. Необходимо максимально приблизить управленческую ответственность к уровню самой предметной деятельности: управление должно быть равным системному индексу экономической деятельности и её потенциалу. Если нужно соединить компетенцию с ответственностью, то такая задача решалась в истории управления: замещайте должности по конкурсу, устраивайте экзамены, предусматривайте схемы участия субъектов хозяйственного управления в распределении получаемых доходов, но не растворяйте ответственность в бесчисленных уровнях бюрократической машины — в результате нет ни управления, ни ответственности — ничего, вплоть до исчезновения самой деятельности.

Главным звеном в цепи предстоящих изменений, главным вопросом экономического строительства на современном этапе, когда встаёт вопрос о восстановлении почти утраченного производительного капитала, выступает решение задачи о соизмеримости частного капитала с необходимыми вложениями в создание новых предприятий

Главным звеном в цепи предстоящих изменений, главным вопросом экономического строительства на современном этапе, когда встаёт вопрос о восстановлении почти утраченного производительного капитала, выступает решение задачи о соизмеримости частного капитала с необходимыми вложениями в создание новых предприятий или восстановление прежних социалистических, прекративших деятельность в период строительства капитализма в стране. Вполне возможно, что такого рода задачи могут быть поставлены перед крупным капиталом в целях упрочения его легальности, а также возможной реабилитации в части восстановления эквивалентности его приватизационного приобретения.

Там, где возможности частного капитала недостаточны для развития производства, вступает в действие государственный капитал в форме экономически обособленного хозяйственного агента — государственных предприятий. Но и в этом случае создание подобной экономической конструкции не будет возвратом к бывшему варианту социализма. Предприятие с государственной собственностью придется действовать в капиталистической среде и по её законам с тем отличием, что стоимость управления должна определяться государством и устанавливаться применительно к рынку управленческих услуг соответствующего уровня, соизмеримого с величиной обслуживаемого капитала. И в этой сфере также нельзя допустить возникновения бюрократической собственности, способной разрушить синтетический характер новой экономики. Станет актуальным соединение частных капиталов с государственными экономическими возможностями для взаимодействия и взаимообогащения начал обобществления и обособления.

Трансформация возникшего способа производства потребует применения плановых методов построения деятельности, предусматривающих, в том числе, развитие форм директивного и индикативного планирования. Главная цель подобного экономического строительства состоит в резком увеличении системного потенциала экономики и достижении роста ее производительного сектора. Нужно непременно добиться прекращения тенденции установления в России потребительского капитализма. Вывоз капитала с целью его личного потребления целесообразно квалифицировать в качестве уголовного правонарушения. Речь, конечно, не идет о тотальном запрете собственности за границей. Во всем должна быть логика и мера.

Наряду с созданием условий для роста крупного производительного сектора в промышленности, строительстве и других отраслях индустрии необходимо открыть поощрительную дорогу для развития любого производства, в том числе и сельскохозяйственного. Всякий экономический субъект становится адресом помощи со стороны государства. Правовой режим регулирования экономической деятельности должен стать режимом наибольшего благоприятствования.

Построение производственного базиса, способного создавать энергию экономического синтеза и работать на этой энергии, ответит на вопросы, поставленные начинающейся общественной революцией в России. От того, когда прозвучат эти ответы и насколько они будут убедительны, зависит и судьба революции, и судьба самой России. Государство и общество в России должны стать единым целым. Это и есть путь их судьбоносного движения в будущее.