Музыка Рождества

LT: Глеб Анатольевич, орган считается не только самым большим, но и самым сложным инструментом. Что вас привлекло в нём?

ГЛЕБ НИКУЛИН: Впервые «живой» орган я услышал на отчётном концерте в средней специальной музыкальной школе при консерватории – меня впечатлили и сами звуки, и механизм их извлечения. Позже, будучи в классе 7-м, я сдавал какой-то экзамен в консерватории, потом случайно зашёл с одноклассником в пустой класс, где стоял орган и попробовал что-то на нём поиграть. Это было первое тактильное впечатление от инструмента – с тех пор я серьёзно задумался о том, чтобы его освоить.
И вот в начале 1990-х годов в Новосибирск приехал Андрей Владимирович Чуловский – к тому времени он как органист окончил Рижскую академию и московскую аспирантуру. В нашей консерватории он стал вести органный класс, где я и начал заниматься параллельно с учёбой на теоретико-композиторском факультете, который прекрасно дополнял изучение органной музыки. Кстати, практически все известные нам органисты были композиторами, включая Баха, Мендельсона, Франка, Регера… Сегодня есть и органисты-импровизаторы, которые записывают спонтанные произведения, а органисты-исполнители уже потом расшифровывают и разучивают их, как пьесы.

Сегодня вы часто исполняете произведения Баха и других композиторов эпохи барокко. Как бы вы в целом описали музыкальную стилистику этого периода?

Это время по праву называют «золотым веком» органной музыки, поскольку именно в начале ХVII века почти во всех европейских странах появляется огромное количество выдающихся музыкантов – помимо Баха, который является номером 1 для органистов, это, конечно, Дитрих Букстехуде в Германии, Джироламо Фрескобальди в Италии (раннее барокко), Франсуа Куперен и Николя де Гриньи во Франции. Барочная музыка каждой страны имеет свои яркие отличия, в основе которых – народная песенная традиция, структура языка, климат. Самыми монументальными сочинениями эпохи барокко являются немецкие композиции – это большие развёрнутые фантазии, виртуозные токкаты с развитой педальной техникой. Во Франции с её склонностью к миниатюрам в это время появляется жанр сюиты, представляющей ряд небольших контрастных пьес, которые словно витражи готического собора, переливаются разными красками, но в то же время составляют единое целое. Музыка французского органа, в отличие от немецких композиций, звучит менее серьёзно и даже где-то легкомысленно.

Неужели орган может звучать легкомысленно?

Да, несмотря на то, что многие органные произведения во Франции предназначались для литургии, они, по сути, были танцевальными песенными миниатюрами – изящные и милые. Хотя встречались и эмоционально наполненные сочинения.

Возможно, как раз именно с французских сюит стоит начинать знакомство с органной музыкой, постепенно переходя к более сложным произведениям Баха?

Тут дело вкуса. Многие люди и не слышали орган, но уже одно лишь это слово их пугает: «нет, орган не для меня, слишком непонятно» – говорят они. Почти вся классическая музыка требует погружения и интеллектуальной работы – её просто так фоном на кухне не послушаешь. Но это не значит, что стоит отказаться от классической музыки – среди её произведений есть и лёгкие весёлые композиции, такие, как вальсы Штрауса, которые, кстати, состовляют основную часть программы изумительных концертов в Венской опере, проходящих 1-го января. 

И всё же именно орган считается королём инструментов…

Это выражение приписывают крупнейшему французскому композитору ХIV века Гийому де Машо. С этим сложно не согласиться, ведь даже по размерам орган – самый крупный инструмент. Хотя, конечно, есть и небольшие его разновидности – переносные органы-портативы. Кроме того, орган называют «божественным инструментом», поскольку его история тесно связана с музыкой католических храмов начиная ещё с VII века. Видимо, этому способствовала некая соборность, присущая звучанию органа – мощное, даже космическое музыкальное единство, обладающее тысячью голосов.

Многие люди и не слышали орган, но уже одно лишь
это слово их пугает: «нет, орган не для меня, слишком
непонятно» – говорят они

Но изначально, в античности, на органе играли в цирках, театрах, на ипподромах и даже порой звуки органа сопровождали казни первых христиан. Не удивительно, что игра на органе, как и на любом другом инструменте, первое время была запрещена при богослужении, поскольку считалось, что такая музыка связана с язычеством и даже с нечистой силой. Сегодня орган уже прочно вошёл в традицию католических литургий – около 80 % всего органного репертуара связано именно с церковной практикой и является своего рода молитвой, преобразованной в музыкальные звуки.

Вам больше нравится играть на органе в соборе или концертном зале?

Везде своя атмосфера и своя структура концерта. Для выступления в кафедральном соборе я тщательно отбираю произведения, поскольку из всего огромного органного репертуара не каждая композиция подойдёт для костёла. К тому же здесь своя специфика исполнения – в европейских музыкальных учреждениях даже созданы отдельные курсы для органной игры во время литургии.
Помимо органа, во время богослужения звучит ещё и хор, который в совокупности с общей атмосферой и прекрасной акустикой собора способствует высокому светлому настрою. Но, как ни странно, в концертном зале ощущается более тесный, прямой контакт с публикой. Выходя на сцену, я обычно сразу чувствую – готовы ли сегодня меня услышать в зале или нужно будет достучаться. Иногда бывает и наоборот – моё эмоциональное состояние перед выходом на сцену требует раскачки, и тогда во время концерта я направляю внимание не только вовне, но и в себя.
Что касается концертных выступлений в церкви, то это совершенно особое ощущение. Само место настраивает на определённый лад. Органист, как правило, находится наверху на хорах, слушатели сидят к ним спиной. Возникает совершенно иная атмосфера, где исполнитель играет как бы не только для публики…

Можно ли на одном органе исполнять музыку и барокко, и ренессанса, и современную?

С середины ХХ века стали создавать органы универсального типа, на которых можно играть разную музыку. Орган в Большом зале консерватории, построенный здесь в 1968-м году немецкой фирмой
«W. Sauer» – как раз универсальный. Это был первый крупный орган в Сибири! Три года назад мы серией концертов в консерватории отметили его 50-летний юбилей. Второй не менее уникальный орган консерватории создан в ХIХ веке немецкой фирмой «Walcker» – эвакуирован в Новосибирск во время Великой Отечественной войны из Ленинграда. Орган долго пылился в стенах театра оперы и балета, пока новый ректор консерватории, органист Арсений Николаевич Котляревский, не добился передачи инструмента консерватории. Здесь он смог его восстановить. Этот орган находится в 117-м классе, бывшем в то время кабинетом ректора. К сожалению, уже около 40 лет этот уникальный инструмент не звучит. Третий орган был установлен через 10 лет после органа большого зала консерватории той же самой фирмой «W. Sauer» в 322-м кабинете. Здесь проходят все наши занятия и небольшие концерты, так называемые «Органные гостиные».
Возвращаясь к вопросу, стоит всё же отметить, что у каждого органа есть свои особенности. Например, на органах Новосибирской консерватории прекрасно звучит немецкое барокко, а вот французские сочинения уже отличаются от оригинала. В России сегодня, насколько мне известно, лишь три французских органа – два в Москве и один в Санкт-Петербурге.

Вы не играли с симфоническим оркестром филармонии?

В Новосибирске нет таких возможностей, поскольку большой симфонический оркестр невозможно усадить в камерный зал филармонии, где есть орган. Гораздо больше технических (и репертуарных) возможностей для игры с камерным оркестром.
В целом в нашем городе не так-то и много органов, поэтому и практикующих органистов на весь город порядка шести человек.

Вы не только исполняете готовые органные сочинения, но и сами их создаёте. Как происходит творческий процесс?

По-разному, иногда я могу что-то сидеть репетировать, и вдруг, получив творческий импульс, начать импровизировать – некоторые сочинения созданы именно так. А бывает, что в голову приходит абстрактная идея, которую я пытаюсь соотнести с возможностями органа. Порой можно вытянуть целую пьесу лишь из одного созвучия, которое либо пришло в голову, либо случайно найдено пальцами на клавиатуре.
Ноты мне приходится записывать с помощью компьютерного редактора, озвучивающего написанное. Дело в том, что с детства у меня нарастали проблемы со зрением, и сегодня моё восприятие мира на 90 % слуховое и тактильное. До поступления в консерваторию я ещё мог самостоятельно читать и писать ноты, но потом ситуация ухудшилась и пришлось прибегать к помощи друзей и коллег. Тогда ещё не появились компьютерные программы, помогающие записывать ноты на слух, и моё эмоциональное состояние как композитора в связи с такой беспомощностью было очень тяжёлым. Позже мне помог один из моих студентов, который записывал в нотах то, что я сочиняю и передаю с помощью звуков органа. Таким образом, появилось три моих сочинения.
В целом моего репертуара, который сегодня хранится у меня в голове и руках, хватит, наверно, часов на пять игры. Но, конечно, хочется учить и новые произведения. Иногда я запоминаю композицию на слух, играю её, а затем коллеги помогают сверить с нотами и вычистить звучание. Бывает, мне помогают разобрать нотный текст – в силу натренированной памяти я быстро запоминаю услышанное.

Вы чувствуете, что с ухудшением зрения приобрели нечто другое – остроту слухового восприятия?

У меня с самого детства были мощные звуковые впечатления – меня привлекал любой музыкальный звук. Лет с двух-трёх я уже пытался на слух подбирать мелодии на фортепиано в гостях у соседей. Если обычно в музыкальную школу детей приводят родители, то в нашей семье инициатива была «снизу». Конечно, сейчас из-за серьёзного ухудшения зрения звуковое восприятие стало перевешивать – если я не слушаю музыку, то музыка звучит внутри меня…
В преддверии Нового года я желаю всем читателям побольше прекрасных музыкальных впечатлений, радости и самых светлых эмоций! До встречи на наших концертах!