Все свои партии люблю!

LT: О чём классический балет говорит со зрителем сейчас?

МИХАИЛ ЛИФЕНЦЕВ: Классика – прежде всего элемент культуры, поэтому она способна приобщить нового зрителя к базовым понятиям балета. Начинать лучше с известных всему миру названий: «Щелкунчик», «Спящая красавица», «Жизель», «Корсар», «Спартак»… Они яркие и красочные, и, конечно, там всегда чётко и доступно показана история.
Но даже классике свойственно меняться! Например, раньше эстетика исполнения была немного другой, а ещё через 20 лет будет множество отличий от того, как танцуют сейчас.
Параллельно развивается неоклассика — современный балет, который идёт на сценах академических театров. Это уже экспериментальная хореография, но и такие постановки должны появляться: это всегда глоток свежего воздуха, который развивает и зрителя, и артиста. Так что набор движений в полумраке — не снижение жанра, а такой артхаус от мира балета, который интересно додумать самому, довести мысль постановщика до конца.
Вообще я отношусь к артистам современного балета с большим уважением и интересом. Это же здорово — увидеть не то, что ты знаешь «от и до», а что-то новое! Иногда даже приятно попытаться и что-то скопировать, главное — понять, что именно артист сделал, ведь каждое движение несёт смысл.

Есть ли грань между искусством и физическим трудом?

Наше искусство напрямую построено на физической работе, они единое целое. Но от артиста должна идти энергетика, которая создаёт контакт со зрителем, — необходимо уметь цеплять и держать зал.
Да, можно потрясающе владеть техникой, крутить сразу 64 фуэте, и это у зрителя вызовет восторг. Но когда артист делает те же 32 фуэте, а потом встаёт в позу и взглядом посылает в зал энергию — это уже совершенно другой танец. А если ничего не нести в своих партиях — ни мысли, ни эмоции — зрителю будет неинтересно на тебя смотреть. Даже в кордебалете сразу видно ярких артистов, что уж говорить о солистах.

Если ничего не нести в своих партиях — ни мысли, ни эмоции — зрителю будет неинтересно на тебя смотреть. Даже
в кордебалете сразу видно ярких артистов,
что уж говорить о солистах

Нельзя идти от шаблонов: каждого персонажа мы всё равно представляем зрителю по-своему. Все мы злимся, радуемся, плачем по-разному — поэтому одинаковых исполнений не будет. Не то чтобы нужно специально делать не так, как остальные… Нужно отнестись честно — прожить персонажа и найти собственную трактовку образа. Зрителю будет интересно смотреть, только если ты делаешь искренне.

Какая партия из исполненных самая любимая?

Все свои партии люблю! Они очень разные, и так интересно меняться, проживать столько историй…
Но самая любимая — партия Красса в балете «Спартак». Она очень тяжёлая и физически, и эмоционально, потому что стараешься выдать все эмоции и энергию, что копил, — этот балет по-другому нельзя танцевать. Но одновременно с этим мне легко играть эту роль и проживать этого персонажа, несмотря на опустошение после каждого спектакля.
А вот партии, в которых примеряешь себя в кардинально несвойственные тебе эмоции, даются очень тяжело, приходится себя ломать. Например, в замечательном «Чиполлино» у меня партия принца Лимона — очень капризного и острохарактерного, там нужно кривляться. И мне очень непросто было её делать, особенно поначалу. Но не помню, чтобы я отказывался от какой-либо партии: артисты должны уметь перевоплощаться — если ты добросовестно относишься к своему статусу и профессии.
Быть многогранным — тоже некая победа над собой, поэтому не нужно бояться. Например, сам по себе я не злой человек, при этом большинство моих персонажей — отрицательные. Случается и наоборот: в жизни человек – бука, а на сцене может позволить себе быть добрым.
В любом случае сцена — это сцена, а жизнь — это жизнь. Мы выходим из театра и превращаемся в обычных людей.

А может ли солист в НОВАТе самостоятельно выбрать себе партию?

Можно попросить руководителя дать возможность порепетировать партию, которую хочется исполнить, и посмотреть на тебя, когда ты её подготовишь. Мне, например, очень хотелось бы снова станцевать партию Визиря в «Легенде о любви» в постановке моего любимого балетмейстера Юрия Григоровича — я уже исполнял её в театре «Астана Балет» и на сцене театра в Азербайджане и Баку.
А ещё партию Северьяна в «Каменном цвет-ке» и Чекиста в балете «Красная Жизель»
Бориса Эйфмана.
Конечно, всегда хочется пробовать новое или же исполнить постановки, которые видишь в других театрах, — и хорошо, что сейчас существует практика приглашённых артистов, их ещё называют «гесты». Очень помогает утолить жажду творчества!

Существует ли в балете профессиональное выгорание и переработки?

Можно перегрузить спину, колени, определённые мышцы — это и есть переработка в нашем виде искусства, ведь здоровье — неотъемлемая часть профессии. В эмоциональном плане перегибы существуют тоже: если танцевать по спектаклю утром и вечером каждый день, к концу недели точно будешь выжатым. После такого нужно время, чтобы восстановиться, соскучиться, привести тело в порядок.
Поэтому режим труда и отдыха необходимо соблюдать, несмотря на то, что репертуар составляется по-разному, и умение состыковать чёткий режим с неустойчивым графиком приходит только с опытом. Нужно уметь чувствовать своё тело и работать с головой. Только так получится понять, что и когда тебе нужно: отдохнуть или усиленно потренироваться, посетить баню или массаж... Нельзя станцевать тяжёлый спектакль, до этого лёжа на диване три дня, — тело может просто не выдержать. Поэтому в нашей профессии действительно важна хорошая голова: человек с достаточно средними данными, но работающей головой может стать ведущим солистом.
В том же кордебалете нужно уметь танцевать со всеми в такт, следить за линиями и думать «за себя, за меня и за того парня», при этом ещё и отыгрывать драматически. Поэтому кордебалет — тоже далеко не пустые люди, и без головы там делать нечего.

Существует ли конкуренция в балетном мире Новосибирска?

Существует и нужна! Это обязательный стимул, главное — чтобы она была здоровой. Случаев со стеклом в балетных туфлях или подрезанием костюмов на моём веку не было: все просто стараются не ударить в грязь лицом и выкладываться на полную. Конечно, у всех есть свои амплуа — кто-то прекрасно танцует лирические роли, а кто-то острохарактерные, но это всегда не по одному человеку на партию, а по два-три.
Балетных артистов у нас довольно много, особенно в женской части: много талантливых балерин, и замечательно, что сейчас достаточное количество спектаклей, у всех есть возможность проявить себя на сцене. Парней поменьше, но к нам постоянно приезжают из Большого и Михайловского, с учётом приглашённых солистов плотность немаленькая.
Тем приятнее, когда тебя выделяют как артиста: например, в этом году мне вручили одного из «Королей изящных искусств». Эта награда — ещё один стимул к дальнейшей работе и творческой реализации, ведь на вручении таких премий видишь новых талантливых личностей из других театров наряду с уже известными артистами. Вообще, чем больше внимания артистам — тем лучше для города, людей и творчества. И, в конце концов, это всегда просто очень приятно.
В этом плане я считаю себя счастливым человеком: люблю свою профессию и работу, она доставляет мне радость и удовольствие — правда, без громких слов.

Ваши сестра и супруга — тоже артисты балета, можно сказать, формируется династия. Планируете и дочь посвятить в балетный мир?

Дочка пускай решает сама! Она танцевальная и выразительная, но на самом деле мы её видим больше как актрису драматического театра.
В любом случае точно растёт человек искусства: ей нравится рисовать, она учится в школе с музыкальным уклоном и занимается в театральной школе.
Но даже несмотря на то, что творчески она тоже занята, мы стараемся всё свободное время, которое проводим не в театре, посвящать дочке: проводим вместе выходные и свободные вечера.