Мы не отражаем друг друга
Михаил Бородин
кинорежиссёр, продюсер, сценарист, кинооператор
Остросоциальную драму «Продукты 24», рассказывающую об ущемлении прав мигрантов, показали в Центре культуры и отдыха «Победа». Фильм вошёл в программу 72‑го Берлинского кинофестиваля, состоявшегося в феврале этого года.
LT: Михаил, большую часть жизни вы прожили в Узбекистане, а первый полнометражный фильм сняли в России. Расскажите, чем вы занимались до этого?
МИХАИЛ БОРОДИН: Вёл небольшой бизнес. Когда переехали с матерью в Ташкент, я начал ходить в театральную студию, увлёкся видеосъёмкой, стал снимать клипы для друзей-музыкантов. Тогда же впервые участвовал с короткими роликами в Ташкентском фестивале видеоарта. После школы поступил сразу в три вуза, два из которых были российскими. Но в 17 лет было страшно кардинально менять свою жизнь и уезжать в другую страну, поэтому решил остаться. Выучился в Институте инженеров железнодорожного транспорта. Получил диплом, но по специальности не работал ни дня, вновь задумался о том, чтобы уехать, так как большинство друзей на тот момент уже перебрались в Москву. Переехав, брался за любую работу — был и курьером, и разнорабочим. Год проучился в Московской киношколе на курсе Александра Роднянского. Там же познакомился с Валентином Рогатиным, с которым мы сняли короткометражку «Я нормальный». Мы сами писали сценарий для этого фильма, подбирали актёров, занимались продюсированием, словом, получили хороший практический опыт.
Короткометражка «Я нормальный» посвящена взрослению и самоопределению молодых людей в глубинке. В полном метре «Продуты 24» вы решили обратиться к теме современного рабства, почему?
Я снимал документальное кино о сборе хлопка в Узбекистане, где до недавнего времени существовала практика принудительного труда, ущемляющая права сборщиков. Изучая и другие формы современного рабства, я наткнулся на историю «гольяновских рабов», произошедшую на окраине Москвы в 2012 году. Тогда из подсобки продуктового магазина правозащитники освободили несколько женщин — гражданок Таджикистана, Узбекистана и Казахстана, которые в течение многих лет подвергались не только трудовой, но и сексуальной эксплуатации. По возвращении из Ташкента я сразу проехал по адресу скандального магазина и с удивлением обнаружил, что он до сих пор работает, а сами эксплуататоры не понесли никакого наказания. Снова собрав все подробности по этому делу, переговорив с участниками тех событий, я предложил генеральному продюсеру Metrafilms Артёму Васильеву снять полноценный фильм на основе истории «гольяновских рабов», на что он сказал — давай будем делать.
Но вы отказались от чисто документального повествования в пользу художественной формы. Как это помогло решить задачи фильма?
Изначально я собирался снимать в документальном ключе, где камера постоянно находилась бы в движении, была близко к актёру и следовала за ним повсюду. После обсуждения с художником и оператором стало понятно, что повествование нужно уводить в более условную, но выразительную форму, поскольку в реальной истории много насилия, и зрителю будет тяжело, если показывать всё происходящее в подсобке подробно и крупным планом. Поэтому мы выбрали плавную условную манеру, в которой много разноцветного света на улице и в помещении — как в классических азиатских фильмах, и этот визуальный язык помог собрать целостную картину, основываясь на реальной истории. Одна из главных задач фильма «Продукты 24» — привлечь внимание общественности к проблемам мигрантов, ущемлению их прав, причём не только в России, но и на их родине. Неслучайно участие в съёмках приняла одна из реальных узниц «гольяновского» магазина Бакия Касимова — единственная из 12 пострадавших женщин, продолжающая бороться за справедливость. В конце прошлого года ей удалось добиться рассмотрения дела в Европейском суде по правам человека, но Россию исключили из Совета Европы. Для Бакии фильм стал неким эмоциональным выходом из сложной ситуации, превратившейся в бег по кругу.
Как вы считаете, на объективную оценку этой истории влияет тот факт, что владельцами злополучного магазина являлись вчерашние мигранты, получившие российское гражданство?
Конвенция ООН о защите прав человека чётко определяет, что такое рабство. Беззаконие, происходившее в этом магазине по отношению к правам работников, я считаю абсолютным злом. Даже если сами женщины в силу разных причин мирились со своим положением, это никак не оправдывает их угнетателей. Во время съёмок документального фильма про сборщиков хлопка в Узбекистане на плантации приезжала правозащитница и рассказывала рабочим об их правах, те слушали, однако продолжали своё дело. Но это её путь — несмотря ни на что говорить о том, с чем нельзя согласиться. Та же логика зашиты и в нашей картине, ставшей важным разговором на темы, актуальные для всего мира: о правах женщин, положении мигрантов и рабочих. Пусть фильм увидят немногие зрители, но если один-два человека задумаются, посмотрят на проблему под другим углом, а кто-то захочет поддержать волонтёрские и правозащитные организации, моя миссия будет выполнена.
О чём будет ваш следующий проект?
Следующий фильм я собираюсь снимать в Узбекистане, он будет об одной из самых существенных экологических катастроф современного мира — исчезновении Аральского моря. Ещё полвека назад этот водоём считался четвёртым по величине озером на нашей планете. Но в 60‑е годы из-за интенсивного отбора воды из рек Амударьи и Сырдарьи для ирригации хлопковых полей началось стремительное его обмеление, которое привело практически к гибели Арала как части единой экосистемы Земли. Хотелось бы вновь привлечь внимание к этой теме, поскольку аналогичная опасность угрожает сейчас и другой жемчужине Евразии — Каспийскому морю, омывающему берега сразу пяти государств.
