Найти своё звучание

LT: Анна, природа музыки, которой вы занимаетесь, берёт начало в XIV столетии. Скажите, чем звуки Ренессанса и барокко откликаются современному слушателю?  

АННА НЕДОСПАСОВА: Тем, что эта музыка подобно машине времени переносит нас на несколько столетий назад, во времена Дон Кихота, Гаргантюа и Пантагрюэля, даёт почувствовать романтику и дух той эпохи. Большинство ярких композиторов, знакомых многим со школьной скамьи, являются представителями трёх последних веков, в историческом смысле это совсем небольшой период. То, что мы называем доклассической музыкой, уходит на пять столетий вглубь времён – с XVIII по XIV век. Когда я погружаюсь в эту музыку, у меня возникает ощущение вселенной звуков, в которой из хаоса рождается красота. Старинная музыка содержит определённые смысловые шифры, которые можно разгадывать бесконечно.

У вас классическое фортепианное образование, как получилось, что увлеклись старинной музыкой и инструментами?

В детстве мне очень хотелось играть на арфе, я слышала её волшебный голос по телевизору и на пластинках, представляла необычный инструмент в своих руках. Но в музыкальной школе Северска арфы не было, как и в музыкальном училище, которое я закончила перед Новосибирской консерваторией. На последнем курсе я случайно попала на концерт ансамбля ранней музыки «Insula Magica», где клавесин поразил меня необычным звучанием и особенным тембром, я просто утонула в самобытных и атмосферных мелодиях этого коллектива. Буквально напросившись в ансамбль, я стала посещать каждую репетицию, а после окончания консерватории меня взяли в штат. Но прикоснувшись к клавесину, поняла, что моё фортепианное образование совершенно не подходит для того, чтобы играть на старинном инструменте. Изучив все варианты дополнительного образования, я вышла на казанскую консерваторию, в которой был факультет органа, клавесина и арфы. Однако обучение предполагало только коммерческую основу, и я сердечно благодарна директору новосибирской филармонии Владимиру Григорьевичу Миллеру, который помог решить этот вопрос, договорившись с ректором Казанской консерватории о моём зачислении. Сегодня уже я передаю свой опыт и знания подрастающему поколению музыкантов, интересующихся ранней музыкой. Веду в новосибирской консерватории практические курсы игры на клавесине и по искусству аккомпанемента, читаю лекции по истории музыки. Кстати, близится знаменательный момент, когда у консерватории появится свой клавесин, сейчас его делает московский мастер Александр Баюнов.

Должно быть, хорошие мастера, как и опытные музыканты, владеющие старинными инструментами, сегодня большая редкость? 

Действительно, если раньше мы могли заказать изготовление того или иного инструмента в заграничных мастерских, то сейчас с этим возникли большие проблемы. Благо что в России сохранились свои мастера, но их буквально единицы, и Александр Баюнов – один из них. Он не только разбирается в теме и является настоящим меломаном, но и хорошо понимает природу материалов благодаря знаниям, полученным на химическом факультете МГУ. Невозможно прийти к нему и сказать – хочу, например, клавесин, он обязательно будет выяснить: а из какой породы дерева требуется инструмент, ведь дуб и тополь звучат совершенно по-разному. А также струны, клей, и прочие элементы подбираются им индивидуально под каждую задачу.
Что касается музыкантов, то сегодня овладеть навыками игры на арфе или клавесине гораздо проще, чем 15-20 лет назад. Во многих музыкальных колледжах и высших учебных заведениях появились соответствующие специалисты. Но надо понимать, что круг профессиональной деятельности клавесиниста сильно ограничен, в отличие от пианиста или скрипача, которые будут востребованы практически в любом театре или филармонии. В этом отношении мне чрезвычайно повезло – пригодиться там, где училась, и развиваться в кругу единомышленников.

Как раз примером такого сообщества энтузиастов является филармонический ансамбль «InsulaMagica». Наверное, в этом и заключается секрет долголетия коллектива?

Ансамблю в этом году исполняется 40 лет, 30 из которых его бессменным руководителем является Аркадий Геннадьевич Бурханов. При нём коллектив не только обрёл своё уникальное звучание и лицо, но и стал одним из символов Новосибирска, прославившим город во многих странах мира, где музыканты побывали с концертами и мастер-классами. Для меня большое счастье быть частью коллектива не просто музыкантов, а единомышленников.

Судя по активности, с которой вы путешествуете по стране с концертами и лекциями, культура ранних веков всё-таки доходит до широкой аудитории. Отмечая в этом году 25-летие творческой деятельности, какие задачи вы ставите перед собой?

В сложившихся обстоятельствах глобального миропорядка мы понимаем, что важно сейчас не только развивать западноевропейское направление музыкальной культуры, но и возвращаться к своим корням. Недавно в новосибирской консерватории я проверяла дипломную работу студентки из Китая. В первых же строках её труда было написано: «Музыкальная культура Китая насчитывает пять тысяч лет»… Знаете, это высказывание меня тронуло буквально до слёз от осознания того, что мы не привыкли оперировать подобными временными отрезками по отношению к русской музыкальной культуре. Почему-то фольклор воспринимается в нашей стране в основном как забава, хотя есть много интересных вокальных произведений и инструментов, которые можно было бы поднять и реконструировать. Понятно, что мы не сможем сделать так, как было раньше, однако возродить хотя бы некоторые элементы, чтобы снова открыть себя, почувствовать свою идентичность с предками, представляющими не только XVIII столетие, но и более ранний период – необходимо ради самосохранения. И это касается не только музыки. Например, в той же Австрии на улицах легко встретить людей в национальных костюмах, я бы тоже с удовольствием носила русский сарафан. Казалось бы, просто предмет одежды, но из таких штрихов и состоит национальный культурный код.