«Русь, куда ж несёшься ты?»

LT: Андрей Михайлович, недавно в «Красном факеле» состоялась премьера «Мёртвых душ» – вашего первого спектакля в новой должности.  Почему решили начать именно с Гоголя?

АНДРЕЙ ПРИКОТЕНКО: Главный критерий выбора – личный интерес, а также искреннее, даже исповедальное признание в чём-либо самому себе. Без этого спектакль не будет интересен ни актёрам, ни зрителям.
Меня интересует в целом русская тема. Параллельно сегодняшним разговорам о самоидентификации мне хочется лично разобраться, какая она – моя любовь к нашей земле, к своим корням. В «Мёртвых душах» сюжет-путешествие, проиллюстрированный бесконечными полями, дорогами, деревеньками, церквями и воронами, прекрасно демонстрирует размышления автора на тему русской души и мировосприятия: «Русь, куда ж несёшься ты? дай ответ. Не даёт ответа». Мне захотелось ухватиться за все эти авторские наблюдения. Мы даже расширили сцену до восьмого ряда, чтобы создать пространство, которое передаёт идею бескрайности русских просторов. Маленький человек с его судьбой и огромная территория – это и есть Россия. А Новосибирск, кстати, центр нашей страны: четыре с половиной часа полёта на самолёте в одну сторону – и ты в Санкт-Петербурге, пять часов в другую – в Южно-Сахалинске.
В своё время я с удовольствием прочитал всего Владимира Набокова, а его «Лекции по русской литературе» стали для меня ключом к особому многослойному миру произведений Гоголя. Как считает Набоков, настоящий литератор не отражает в своих текстах реальную жизнь, а создаёт свою вселенную. И Гоголь именно так и делает.

Интересно, что перед премьерой «Мёртвых душ» в «Красном факеле» также создавалась вселенная, связанная со спектаклем, жизнью и творчеством Гоголя: прошли лекции о моде тех времён и иммерсивный гастровечер «Ужин по-гоголевски». Расскажите об этом опыте.

В нашем театре очень сильный и талантливый PR-отдел, который и предложил идею просветительского проекта «По классике». Чтобы зрители могли глубже погрузиться в контекст каждой премьеры, театр приглашает различных экспертов. Сквозь призму своей деятельности специалисты рассказывают о том или ином аспекте произведения, по которому в театре готовится премьера.
Гастровечер родился из факта, что Гоголь, хоть и имел больной желудок, любил поесть. Кроме того, гастрономическая тема часто всплывает в его произведениях. «Ужин по-гоголевски» включал подачу пяти блюд, которые когда-то предлагались гостям во время званых приёмов середины XIX века.
Что касается моды гоголевских времён, то в этом вопросе нам помогли разобраться Ольга Шаишмелашвили – великолепный художник по костюмам, работавшая с нами над спектаклем, и санкт-петербургский историк костюма, профессор Ольга Хорошилова, которая провела лекцию «Живая мода «Мёртвых душ».

Спектакль «Мёртвые души» прекрасно отражает концепцию «Красного факела», взявшего курс на интеллектуальный театр и постановку классических произведений.

Что такое классика? Лично мне больше нравится название «крупные сюжеты» – конечно, они должны быть в театре. Но репертуарная политика – это лишь вывеска, а должен ещё и внутри быть живой импульс. Мои советчики прежде всего – совесть, интуиция, подсознание… Конечно, такой подход может не сочетаться с концепцией театра, ведь режиссёр – это не солдат, идущий в строю. Он, как и обычный человек, ищет, переживает, радуется, сомневается… Не бывает так, что режиссёр пришёл к артистам, сказал им громкие слова о постановке классического названия, и все, воспылав этой идеей, пошли работать над спектаклем.

Тогда каким образом вам удаётся разжечь это пламя в актёрах?

Увлечь может только твой собственный интерес. Актёры хорошо считывают людей, ведь это часть их профессии. К ним нельзя прийти с фальшивыми устремлениями и надеяться на отклик, поэтому нужно просто быть максимально искренним. А если артистам сказать слово «классика», то провал гарантирован! Представьте, что вам нужно увлечь своего сына или дочь-подростка «Мёртвыми душами» – это крайне трудновыполнимая задача, поскольку у подросшего ребёнка уже своя жизнь, свои идеалы и своя правда. А в актёрской труппе всё это усложняется ещё и опытом работы в театре.

Наверняка интереса к произведению добавила и ваша интерпретация текста?

В силу особого отношения к автору я не стал далеко уходить от первоисточника. Но, с другой стороны, жанр путешествия и не подразумевает какой-то сложной драматургии. Это даже не пьеса, а поэма, поэтому пришлось добавить изюминку, например, мы расширили значение некоторых ролей и т. д.
В целом, когда я говорю: «Мёртвые души» ‒ собеседник уже словно бы посмотрел спектакль и представил себе предприимчивого Чичикова, скрягу Плюшкина, ограниченную Коробочку… Зритель читал поэму Гоголя, видел экранизации этого произведения, поэтому мы не можем огорчить человека, показав то, что он уже и так пережил.
Вместо воспроизведения хрестоматийных образов персонажей мы поработали с устойчивыми зрительскими представлениями о них, чтобы человек мог немного иначе взглянуть на знакомых героев: «А я и подумать не мог, что Плюшкин такой!» Для этого мы сначала уводим зрителя от канонического восприятия образа в противоположную сторону, а затем вновь возвращаемся к нему. И вот тогда уже рождается свежее впечатление от увиденного! 
Есть ещё и некий сверхсюжет нашей постановки. Как вы знаете, одна из характерных для Гоголя тем – это принятие одного человека за другого. «Они вас, Иван Александрович, за кого-то другого приняли», — говорит Хлестакову слуга Осип в пьесе «Ревизор». Но как такое вообще возможно, ведь не могут же все чиновники быть глупцами? Ответ на этот вопрос можно найти, если заметить, что героев «Мёртвых душ», как и «Ревизора», объединяет ощущение ожидания лучшего будущего. Это свойство очень хорошо характеризует русского человека – «жить рядом со своей жизнью». Вот и мне уже 52 года, а я в этом отношении недалеко ушёл от гоголевских персонажей. Вместе с ожиданием лучшего будущего русский человек живёт и в постоянном опасении наступления глобального катаклизма. В таких состояниях как раз легко обмануться, потому что «обманываться рады».
Чтобы погрузиться в бесконечную вселенную гоголевской поэмы, приходите на наш спектакль, где каждый зритель может найти в знакомом произведении что-то своё, близкое и родное, но в тоже время – ранее неизведанное.