Бронзовый человек с золотым сердцем. Даши Намдаков

Справка:
Даши Намдаков родился в бурятском селе Укурик, в Забайкалье. Полное имя — Дашинима, что по-бурятски означает «удачливое солнце». Шестой ребёнок в семье Бальжана и Буда-Ханды Намдаковых, у которых всего родилось восемь детей. Семья скульптора принадлежит к древнему роду кузнецов-дарханов «дархатэ», из которого выходили лучшие ювелиры, мастера и художники. Только им дозволялось работать с огнём, священным символом избранности.Отец, Бальжан Намдаков, известный народный мастер — кузнец и художник, занимался написанием буддийских тангка, скульптурой, резьбой по дереву, ткал ковры.

От природы я чувствовал форму, нуждался в форме, и всегда хотел быть скульптором, я родился с этим. Моё восприятие красоты сформировалось в раннем детстве, когда детьми мы собирались вокруг костра в степи и смотрели в чёрное небо, усыпанное сияющими звёздами. Это и есть гармония, единственный Закон Вселенной. Некоторая замкнутость позволила мне максимально полно впитать в себя, пережить и прочувствовать культуру и историю Бурятии, моего родного народа.

Бог всё видит и регулирует. Я бы не смог полноценно реализоваться как архитектор, хотя поступил и проучился какое-то время в Новосибирском инженерно-строительном институте. В то время, когда однокурсники по заданию преподавателей отрабатывали прорисовку элементов деревянного зодчества, я привычно брал в руки нож и выстругивал из дерева разные фигурки. Видя это, один из преподавателей как-то сказал мне: «Даши, ты скульптор, а не архитектор». Я это и сам в душе понимал. Пришлось забрать документы и перевестись в Красноярский государственный художественный институт.  

К монументальной скульптуре я пришёл через ювелирное дело. В 90-е у меня была маленькая мастерская в Улан-Удэ, в которой я паял цепочки, уменьшал и увеличивал кольца, а когда набил руку, стал делать авторские вещи. Кураторы-искусствоведы, с которыми я работал, помогали продавать украшения коллекционерам. На вырученные деньги мы покупали бронзу и лили свои первые скульптуры на одном из местных предприятий по изготовлению сантехнических болванок из латуни. Бронзове литьё – это сложная технология, одному здесь не справиться. Поэтому помогали рабочие завода, они оставались после смены, и мы платили им зарплату. 

Когда я только начинал заниматься скульптурой, мне казалось, что моё искусство будет интересно только бурятам, монголам и сибирскому миру. Но всё вышло с точностью до наоборот: первая выставка в Иркутске в 2000 году стала настоящим чудом! После неё открылись двери в Москву, мои работы показали в Эрмитаже, а после этого моё творчество заинтересовало людей во всем мире. Но я не придумывал специально такой язык, который был бы интересен и на Западе, и на Востоке — любое произведение воплощало моё естественное состояние. Авторитет же и уважение в профессиональных кругах нужно было нарабатывать шаг за шагом за годы плодотворной практики.

Всё, что ново и непонятно, кажется пугающим. Я никогда не старался смягчить свои высказывания, подстроиться под вкусы публики. Должен ли художник вообще это делать? Подготовленному зрителю описание не требуется, он и так всё поймёт. Человеку несведущему даже пояснения вряд ли помогут, здесь требуются опыт, насмотренность. Многим мои скульптуры кажутся агрессивными, но это только на первый взгляд. Стоит копнуть глубже, как появляются вполне понятные образы с историческим или духовным контекстом. Я же просто занимаюсь тем, что меня волнует, и люди чувствуют, что в этом есть что-то настоящее.

Искусство должно быть сильным, чтобы влиять на человека. Каждую вещь, за которую я берусь, делаю с большой любовью и ответственностью. Поскольку понимаю, что есть работы, которые останутся в домашней коллекции, и здесь не так важно, что думают о них те или иные люди. Это моё личное творчество. Но когда ты ставишь вещь в публичное пространство, то несёшь особенную человеческую ответственность перед обществом за смыслы, которые транслирует созданное тобой произведение.

Бывает, что вокруг моих работ разгораются споры, но время всё расставляет по местам. Так было, например, со скульптурой «Отец Байкал», сделанной мной в дар родному краю и уставленной на острове Ольхон. Скульптуру приняли в обществе неоднозначно, но прошло шесть лет, и это место стало популярным туристическим объектом, люди приезжают сюда со  всего света, а многие присылают мне сделанные там селфи в качестве признания и благодарности.

Сейчас я кайфую оттого, что вернулся на родину. Прожив десять лет за границей, понял, что нигде не хочу жить, кроме России. А когда-то я, молодой и амбициозный, мечтал покорить мир. И, в общем-то, многое из задуманного получилось: выставки с большим успехом прошли во многих странах мира. Я много что прошёл и пережил в жизни, и сейчас, находясь в степенном возрасте, могу спокойно заниматься анализом происходящего и происходившего. А ещё – ездить по родным городам и показывать людям своё творчество, причём разные его периоды: иркутский, московский, английский, итальянский. Ведь каждый из них раскрывал новые грани моей личности.

Ленд-арт-парк «Тужи» в селе Укурик была моей личной инициативой и данью родной земле. Попытка спасти деревню, ребят, с которыми я вырос. Регион поддержал предложение, и дело пошло! Дорогу и электричество проложило правительство Забайкальского края, моя творческая команда отвечала за арт-объекты, местные жители строили инфраструктуру. Концепция «Тужи» основывается на ценностях наших предков: созидать и сохранять для будущих поколений. Парк стал местом притяжения как местных жителей, так и туристов из разных регионов России и даже гостей из других стран. Я сам часто провожу здесь время со своими детьми и внуками. 

Человеческая жизнь ограничена, очень многое хочется успеть и попробовать. Я благодарен судьбе за то, что мне посчастливилось поучаствовать в строительстве православного храма. Получил от этого процесса большое удовольствие, открыл для себя многогранный мир христианства вообще и православия в частности. Сейчас я живу другим проектом, который будет реализовываться на территории Республики Бурятия. Двести восемьдесят гектаров особой экономической зоны будут здесь превращены в арт-объект с мастерскими, гостиницами и зонами отдыха. Объединит этот мир легенда о черепе мамонта, хранившемся на дне Байкала и поднятом водой на берег озера. Вместе со строителями теперь ломаю голову над материалом для изготовления скульптуры. Ведь только бивень животного, по моим расчётам, должен быть высотой с 15-этажный дом.

Мы живём в эпоху перемен. Появилось много различных видов современного искусства, близких и понятных молодёжи. Бронзовое литьё на этом фоне занимает место консервативного ремесла. Но всему своё время, а у бронзы оно исчисляется тысячелетиями. Если этот материал не расплавлять, ему ничего не делается. Сохранятся ли модные нынче явления – время покажет, ну а я предпочитаю иметь дело с вечностью.

Экспозиция доступна к просмотру в Новосибирском государственном художественном музее до 28 мая.