Мы были и будем первыми
Константин Пузыревский
главный врач офтальмологической клиники «DOK. Клиника Пузыревского»
Русскому человеку нельзя жить благостно, он тогда не развивается, считает Константин Пузыревский, ученик легендарного академика Фёдорова, основавшего федеральную сеть центров микрохирургии глаза МНТК, сегодня сам на высоком уровне представляет Сибирскую школу страбизмологии (косоглазия). О традициях новосибирской офтальмологии, преемственности поколений и будущем страбизмологов в России он рассказал в интервью Leaders Today.
LT: Константин Геннадьевич, сегодня новосибирская медицина, как и наука, стала брендом региона. Могли бы вы как представитель новосибирской медицинской школы рассказать, чем она особенна, почему неизменно даёт высокое качество?
КОНСТАНТИН ПУЗЫРЕВСКИЙ: Этому есть несколько причин. Во-первых, Сибирь всегда была немного другая: её удалённость от центра управления, сложные климатические условия сформировали здесь особенный тип людей, с развитым чувством долга и ответственности, без которого невозможно было бы выжить на этой земле. Во-вторых, мы ведь находимся на пересечении торговых путей Европы и Азии, а это значит, что все передовые технологии проходят и через наш регион. Наконец, если мы вспомним 60-е годы прошлого века, Новосибирск задумывался и строился как мощный научно-образовательный центр, со своими институтами и университетами союзного уровня, а также профильными медицинскими учреждениями, заложившими основу будущих медицинских школ и самостоятельных направлений.
Собственно, основы детской офтальмологии в Новосибирске как раз заложил научно-технический комплекс МНТК, где вы проработали почти 30 лет. Какие профессиональные принципы и подходы дала вам эта система, у истоков которой стоял легендарный академик С. Н. Фёдоров?
Прежде всего – принцип преемственности знаний: в МНТК было особенно развито создание кадров научного отдела, и ресурсов на эту задачу не жалели. Именно бывшие МНТКовцы возглавляют сегодня ведущие российские клиники. Когда по всей стране открывались филиалы, у каждого из них была своя специфика, сохранившаяся и сейчас. Одни углубленно занимаются катарактой, другие – патологией зрительного нерва, третьи – злокачественными заболеваниями глазного яблока, ну а мы ушли в тему косоглазия, потому что в детской офтальмологии она была одна из наиболее актуальных.
Помню, как после института меня каждый год отправляли учиться в Москву, Одессу, Красноярск, была возможность практиковаться и за границей, ездить на европейские конференции страбизмологов. А с 2000-х годов мы уже сами генерировали события в профессиональном сообществе и выступали в качестве экспертов на ведущих международных конференциях в Москве. Мне крупно повезло, ведь рядом были гениальные учителя – Святослав Николаевич Фёдоров, Валерий Иннокентьевич Поспелов, Владимир Васильевич Лантух, научившие не только профессиональным качествам, но и самой жизни, свободному мышлению, способности находить решение в любой нестандартной ситуации.
Русскому человеку нельзя жить благостно, он тогда
не развивается. Как наступает стабильность – всё в болото
превращается. Как всё плохо – начинается бурный рост
Сегодня сильнее новосибирской школы страбизмологии нет никого в России. Развиваю в Сибири школу страбизмологии, основу которой составляют мои авторские протоколы лечения. Эти патентованные методики по лечению косоглазия, а их у меня более десяти, каждый день используют не только страбизмологи России, но и наши коллеги за рубежом.
Но ведь невозможно передать собственное «инженерное» видение человеческого глаза другому человеку. Как вам удалось упаковать свой подход так, чтобы обучить начинающих специалистов?
В медицину часто приходят гуманитарии, думая, что там им не понадобятся инженерно-математические способности, но это большое заблуждение. Например, приём страбизмолога состоит из сплошных замеров, графических векторов и цифровых показателей, по которым высчитывается, какая мышца глазного яблока страдает. Нередко бывает так: придут ко мне молодые врачи, постоят за спиной, посмотрят на всё эти цифры и стрелки — и только пятки потом мелькают! Вероятно, я и сам не задержался бы в страбизмологии, если бы не гены, всё-таки оба родителя были мостовики – инженеры высокого класса.
Профессор должен учить студентов, доктор наук –
заниматься наукой, а клинический врач – делать свою работу,
чем я и занимаюсь, развивая в Сибири школу страбизмологии
А вообще, вопрос сложный, потому что трудно после мединститута остаться в профессии — порой она бросает слишком сложные для молодого врача интеллектуальные вызовы. Здесь обязательно нужна поддержка старших коллег. В этом отношении мне нравится подход краснодарских коллег. Более пяти лет мы сотрудничаем с тамошней медицинской сетью, насчитывающей 26 филиалов по России. Когда я приезжаю к ним с лекциями, они собирают в зал всех, кого наша тема хоть как-то касается, снимают врачей с детских приёмов. Даже если только 40% аудитории понимает, о чём я говорю – это уже хорошо, главное, чтобы было желание разобраться в своей теме. Сегодня я смотрю выписки краснодарских косологов и мне приятно: люди начинают уже правильно описывать косоглазие, с учётом возраста пациента, особенностей угла косоглазия, сенсорных функций – это, безусловно, радует!
А насколько современному доктору важно сегодня общаться с иностранными коллегами? Вообще, сможет ли Россия существовать в режиме полного медицинского суверенитета?
Сейчас все жалеют олимпийцев, которые не могут поехать на международные старты, хотя в подобной же ситуации оказались врачи и учёные. Я не могу, например, съездить в Европу, показать свою работу, посмотреть наработки иностранных коллег. Поэтому, конечно, коммуникации на международном уровне имеют большое значение для развития всех сторон. Но всё равно мы будем друг у друга учиться. Если даже во времена железного занавеса мы спокойно подсматривали технологии у них, а они у нас, то, что уж сегодня стесняться! (Смеётся.) Другое дело, что мы не можем официально продавать и покупать оборудование, осуществлять сервисное обслуживание, но, уверен, эта ситуация временная. Меня больше волнует не медицинский суверенитет, а будущее моей специальности: да, в Сибири создана и успешно функционирует школа страбизмологии, но до сих пор нет её федерального формата с центром управления в Москве, как нет и единой российской классификации косоглазия.
Значит, нужно сохранять в Новосибирске свои высокие позиции в офтальмологии. Что, кстати, вас вдохновляет строить новые планы по развитию клиник и отрасли в целом?
Благодаря местной кафедре офтальмологии, школе страбизмологии и совместной деятельности медучреждений Новосибирск остаётся лидером в нашей отрасли. Я в этом нисколько не сомневаюсь, как и в том, что всё больше людей будет приезжать к нам за лечением и уникальным опытом. Ко мне уже прилетали делегации из Кыргызстана и Узбекистана, и там весьма заинтересованы в обучении своих врачей и сотрудничестве. Есть у меня мечта открыть международную школу страбизмологии, где любой заинтересованный специалист мог бы в удобном для себя формате получить теоретические и практические знания.
Вот это чувство востребованности и возможность передать свой опыт вдохновляют и мотивируют меня. Только времени катастрофически не хватает: очень плотный график операций, с перелётами от Сахалина до Крыма, и всем надо помочь.
630099, Новосибирск, ул. Урицкого, 21
