Геология, которую мы почти потеряли

Справка: при непосредственном участии Анатолия Михайловича было открыто 126 месторождений, в числе которых Южно-Балыкское, Уренгойское, Ямбургское, Заполярное, Мамонтовское и другие. Особая заслуга А. М. Брехунцова – создание банка данных первичной геолого-технической и промысловой информации России.

LT: Анатолий Михайлович, на конференции вы отметили, что имя Алексея Эмильевича Конторовича ассоциируется с расцветом советской геологии. Чем запомнился вам этот период?

АНАТОЛИЙ БРЕХУНЦОВ: То время, 50-е–70-е, было пропитано духом энтузиазма, больше всего открытий произошло именно в этот период. Как Серебряный век дал истории блестящих поэтов, так и геология того времени взрастила великих людей. Среди которых – не только Алексей Эмильевич, но и другие видные учёные-геологи, внёсшие свой вклад в развитие отрасли: Фарман Салманов, Юрий Эрвье, Андрей Трофимук.
Алексей Эмильевич был человек незаурядного ума, большого таланта и невероятного трудолюбия. В геологию он пришёл из физики, и уже через два года защитил кандидатскую, а спустя ещё несколько лет и докторскую!
Долгое время мы шли с ним разными путями: он занимался наукой – геохимией нефти и газа Западной Сибири — а я как производственник участвовал в практической реализации его проектов. Став главным геологом по нефти и газу в Главтюменьгеологии, я уже лично встречался с Алексеем Эмильевичем по производственным вопросам. За тридцать лет служебные отношения переросли в дружеские. Я нередко бывал в гостях у Конторовичей в Новосибирске. Слушать главу семьи можно было часами, он обладал потрясающей памятью на даты, события, имена. О масштабе личности Алексея Эмильевича говорит и тот факт, что месторождения запасов нефти и газа, открытые под его руководством и при непосредственном участии более тридцати лет назад, до сих пор снабжают нашу страну ресурсами.

И стабильность этого снабжения, как следует из вашего выступления, находится под угрозой. Почему?

Потому что последние тридцать лет мы только и делали, что проедали минерально-сырьевую базу, не заботясь о пополнении запасов. Если в советское время ежегодно бурилось 2,5 миллиона (!) скважин в год, то после 2001 года объёмы бурения упали до 500 тысяч. Всё это результат разрушительных реформ Гайдара, проводимых им в начале 90-х. Геологию Егор Тимурович почему-то не считал за отдельную отрасль, и всю выстраивавшуюся десятилетиями систему с её многочисленными институтами, наработками и людьми он разрушил почти до основания. Впрочем, не без поддержки Ельцина, Чубайса, Ходорковского.… Только у нас в Тюмени было закрыто три института, в которых работали более тысячи человек!

Последние тридцать лет мы только и делали, что проедали минерально-сырьевую базу

Что ещё было сделано? Государство устранилось от управления недрами, перестали выделяться деньги на геолого-разведочные работы. Всё, что открыли и разработали до развала Союза, передали в руки частным компаниям – недропользователям, переложив на них и обязанности по изысканию. Но у бизнеса и государства задачи, к сожалению, часто не совпадают.

Так и у руководства страны, по вашим словам, сегодня сложились неправильные представления о сырьевой базе.

В советское время каждые пять лет проводилась огромная работа — анализ всех материалов по геолого-физическим промыслам, на основании которых выводилась адекватная оценка ресурсов нефти и газа по всей Сибири. С переходом на рыночную экономику в Федеральном агентстве по недропользованию решили, что заниматься этим вопросом с той же периодичностью нет смысла. Последняя подобная оценка была проведена в 2009 году, и вплоть до 2017 происходило только её уточнение. По сути, полноценного анализа не было 15 лет, а материалов за это время у геологов и недропользователей накопилось много. При этом не каждая компания, осуществляющая геологоразведку, оперативно и в полном объёме предоставляет наверх информацию. Соответственно, решения на государственном уровне принимаются на основе данных, нуждающихся в глубокой проверке.

А ведь кто-то вам возразит и скажет, что вы продвигаете идею той самой сырьевой иглы для отечественной экономики…

Это глупость либо происки врагов. Во всём мире потребление энергоресурсов только растёт. Проблема России не в том, что наша экономика зависит от нефти и газа, а в том, что уже лет 50 мы продаём за границу эти продукты в сыром виде, а не отправляем их на переработку во второй и третий передел на свой внутренний рынок. Президент ещё когда поставил задачу – обеспечить к 2030 году полную газификацию страны (ведь у нас вся энергетика и тепло «сидят» на газу)? Но нынешних объёмов газа недостаточно для достижения этой цели, не говоря уже о более далёких перспективах. Менять нужно всё: от идеологического отношения к недрам до расширения мощностей по переработке и освоению нижних горизонтов действующих месторождений.  

Почему вы предлагаете осваивать именно нижние горизонты, а не осваивать новые месторождения?

Территория Западной Сибири практически вся залицензирована недропользователями, остались только зоны заповедников и государственных заказников. Ждать открытия крупных месторождений на этой территории не приходится, поэтому нужно заниматься нижними горизонтами действующих подземных кладовых.  
История освоения Западной Сибири шла поэтапно, в первую очередь разрабатывались небольшие глубины до 1500 метров на месторождениях природного газа и до 2000 метров на залежах нефти. По мере выработки источники истощаются, и нужно уходить на более глубокие слои – до 4-5 км. А здесь уже начинаются другие условия для добычи из-за сильного давления и большой разницы температур. Чтобы работать в нижних горизонтах, необходимы как специальные технологии, так и особенное оборудование. Но мы же 30 лет назад всё закупали за границей, свою промышленность не развивали. А теперь санкции заставили всех очухаться и по новой начать созидать утраченное. Конечно, для этого нужно время.

…и восстановление Министерства геологии?

В идеале – да. Но начать можно и с регионов, ведь у нас 10-12 нефтяных бассейнов, охватывающих территорию Кавказа, всей Сибири и Дальнего Востока. По логике вещей каждая провинция должна иметь свою стратегию развития, чтобы было понимание, что от неё нужно. На основании этих стратегий, а не по политическим или конъюнктурным предпочтениям, формировалась бы и государственная политика.
Хотелось бы верить, что после мартовских событий произойдёт некое единение во властных структурах, и в правительстве появятся люди, которые не только осозна́ют плачевное положение геологии в России, но и предложат пути выхода из него.